CCLX
Одиноко и грустно в забытой державе, За окном моих мрачных покоев снега, Что безбрежно лежат на швейцарском ландшафте И безмолвно зовут своим хладом меня.
В этих гиблых местах я не мыслю о славе, Где альпийских вершин вековая печаль В ледовитой надёжно сокрыта оправе, Как от глаз простых смертных эдемский скрыт Рай.
Мрак покоев моих низвергают лишь свечи, И немного тепла мне дарует камин; На восьми языках я могу вести речи — Только тщетно всё это, ведь я же один.
Алкоголь не мешает слагать мне катрены Моих юных, печальных и лучших стихов — Как-нибудь в одночасье споют их сирены, Донеся мои песни до вечных Богов.
А пока увядаю в забытой державе, Где повсюду лежат неживые снега, Как Овидий Назон, я не мыслю о славе, Словно бывшая дама, она не нужна...
XV.XII.MMXXII
|