Ни сон, ни явь, лишь эфемерность, вопросов тающих безмерность, последних «да» над головой, рождённых детскими глазами, и выдыхаемых устами, и опадающих листвой на тишину, на паперть веры, где возлагаются потери на небосвод, и разрываются тенёта без ощущения полёта, что вновь придёт в зверином, птичьем ли обличье, в гнездо воронье ли, синичье, в остывший дом, где хрупкость связи поколений, и замирающие тени, и память-гном.
Где всё не так, не так, как если б… не те же сказки, пляски, песни, другой очаг - всё отличается на малость, на милой жизни побежалость, на тот пустяк, в котором вздох – необратимость, и ожидание, как милость, и немота.
Не мы, никто, и эта сложность, и простота, и невозможность, и пустота…
|