Ни сон, ни явь, лишь эфемерность,
вопросов тающих безмерность,
последних «да» над головой,
рождённых детскими глазами,
и выдыхаемых устами,
и опадающих листвой
на тишину, на паперть веры,
где возлагаются потери
на небосвод,
и разрываются тенёта
без ощущения полёта,
что вновь придёт
в зверином, птичьем ли обличье,
в гнездо воронье ли, синичье,
в остывший дом,
где хрупкость связи поколений,
и замирающие тени,
и память-гном.

Где всё не так, не так, как если б…
не те же сказки, пляски, песни,
другой очаг -
всё отличается на малость,
на милой жизни побежалость,
на тот пустяк,
в котором вздох – необратимость,
и ожидание, как милость,
и немота.

Не мы, никто, и эта сложность,
и простота, и невозможность,
и пустота…