Пустынная улица, вечер холодный и дождь моросит неспеша.
Бреду, глядя под ноги, мокрый, голодный, в карманах моих ни гроша.
В вуали дождя я увидел собаку у чьей-то закрытой двери.
Чуть слышно скулила, поджав хвост и лапы, в глазах я прочел - отвори.
Я в дверь постучал, мне открыла хозяйка.
- Впустите собаку свою. Она вся продрогла, как звать её?
- Лайка. Она не вернется в семью.
- Она провинилась?
- Она постарела! - к замку потянулась рука,
- здесь дует. Прощайте. И Ваше ли дело?! Мы взяли другого щенка!
Захлопнулась дверь. Я взглянул на собаку. Что, псина, и ты не нужна?
Мы чем-то похожи с тобою однако. Судьба наша им не важна.
Ты верой и правдой служила все годы, ты верила им до конца.
Ты преданна сердцем, а предана словом, как пулей литой из свинца.
Ну, что ты лежишь, что ты смотришь с упреком? Мне очень близка твоя грусть.
Я тоже не нужен, я стал ненароком чужим, но скажу: "Ну, и пусть".
Давай, поднимайся, пройдись хоть немного, простынешь, не впустят тебя!
Она лишь взглянула, мол, - что тут такого? И спрятала нос под себя.
Ну, что ж, до свиданья, сестра по несчастью, пойду я, удачи тебе!
Как сложно же вам с беспородною мастью прожить не переча судьбе.
Спустя пару дней, проходя мимо дома, я больше не видел её.
Наверно, впустили, наверное, снова, себе обрела ты жилье.
Я был очень рад, что хоть кто-то доволен, не скалится и не рычит.
Но знать я не знал, что где то, поодаль лишь хвост из помойки торчит...
|
