Пустынная улица, вечер холодный и дождь моросит неспеша. Бреду, глядя под ноги, мокрый, голодный, в карманах моих ни гроша. В вуали дождя я увидел собаку у чьей-то закрытой двери. Чуть слышно скулила, поджав хвост и лапы, в глазах я прочел - отвори. Я в дверь постучал, мне открыла хозяйка. - Впустите собаку свою. Она вся продрогла, как звать её? - Лайка. Она не вернется в семью. - Она провинилась? - Она постарела! - к замку потянулась рука, - здесь дует. Прощайте. И Ваше ли дело?! Мы взяли другого щенка! Захлопнулась дверь. Я взглянул на собаку. Что, псина, и ты не нужна? Мы чем-то похожи с тобою однако. Судьба наша им не важна. Ты верой и правдой служила все годы, ты верила им до конца. Ты преданна сердцем, а предана словом, как пулей литой из свинца. Ну, что ты лежишь, что ты смотришь с упреком? Мне очень близка твоя грусть. Я тоже не нужен, я стал ненароком чужим, но скажу: "Ну, и пусть". Давай, поднимайся, пройдись хоть немного, простынешь, не впустят тебя! Она лишь взглянула, мол, - что тут такого? И спрятала нос под себя. Ну, что ж, до свиданья, сестра по несчастью, пойду я, удачи тебе! Как сложно же вам с беспородною мастью прожить не переча судьбе. Спустя пару дней, проходя мимо дома, я больше не видел её. Наверно, впустили, наверное, снова, себе обрела ты жилье. Я был очень рад, что хоть кто-то доволен, не скалится и не рычит. Но знать я не знал, что где то, поодаль лишь хвост из помойки торчит...
|