Плакала Баба горько, Под предрассветною зорькой. Песни свои теряла, Новые не слагала.
Их из пыли подымали, Да рукавом протирала. Света бойцы глашатые, Теменью, мраком сжатые.
И распевали людям, Преподнося на блюде. Чтобы ту Бабу помнили,-- На глубине и по мели.
Гой еси, я сын Руси, -- Значит я живой. Эту ношу пронеси Вместе ты со мной. Не споткнуться б, не упасть, Не сгубить крыла. Победим, мой друг, напасть. Меркнут силы зла.
Баба глазами по небу, Мол вот к Богам побегу. А по щекам к бороде, Слёзы плелись в поводе.
Выла истошно -- горько ей, Под пирамидою, горкою. В самом низу завалена, -- Тело её развалина.
Плечи, прогнув крылатые. Тело её подлатано. Бросилась в бег, да не убежать. Будут её держать.
Гой еси, я сын Руси, -- Значит я живой. Эту ношу пронеси Вместе ты со мной. Не споткнуться б, не упасть, Не сгубить крыла. Победим, мой друг, напасть. Меркнут силы зла.
Измождена на привязи, -- Нету плодов и завязи. Знать быть зиме голодною, Ну а крови холодною.
Плакала Баба горестно, Нету у деток совести. Что же теперь поделать ей, В небо смотреть с под бровей.
Есть все же белы полосы. Живы видать, добры молодцы. Песни её подобравшие, Да напевавшие.
Значит, придет спасение, Вздернули ввысь знамение. Встанет Баба с колен, Да позабудет плен.
Гой еси, я сын Руси, -- Значит я живой. Эту ношу пронеси Вместе ты со мной. Не споткнуться б, не упасть, Не сгубить крыла. Победим, мой друг, напасть. Меркнут силы зла.
