На восходе утренней зари,
По росе, уходят в поле косари,
Повстречают за околицей ее,
Заволнуется в них сонное былье.
А, была девица как мечта,
Белой лебедью над речкою плыла.
И косились, и вздыхали косари,
А подруги подыхали от тоски.
И в деревне нет ее бойчей,
С песней первая и всех ловчей.
И страдали от нее юнцы,
Черной ревности несчастные ловцы.
А подруги их, скучали не тая,
Всей обиды, что истрачена за зря.
И взывали к тишине ночной:
«Хоть бы черт забрал ее с собой»
А, была девица как луна,
Белой лебедью над речкою плыла.
И смеялись и вздыхали мужики,
А подруги исходились от тоски.
Озорная вешняя вода,
Омывала вскользь чужие берега,
И топила, без надежды, их в себе,
И любовницей была у них во сне.
Только встал, однажды, на ее пути,
Гордый выступ, не уплыть, не обойти.
Равнодушный как туманные ветра,
И размылась в них девичья чистота.
А девица не жива, и не мертва,
Белой лебедью над крепостью ждала.
Белой завистью вздыхали мужики,
А подруги зажимали кулачки.
И металась майскою грозой,
Водопадом уходил ее покой.
И захлебывалось сердце от любви,
Посмотри же, мой желанный, посмотри.
Заходилась в ярости душа,
Но бессильны были дерзкие слова.
Слезы капали украдкою в ладонь.
И в гордячке оставалась, только, боль.
А, была ж девица - хоть куда…
Лебедой ее влюбленность поросла.
Огорчались и вздыхали мужики,
А подруги плакали с тоски.
И сгорели в ледяной пыли,
Юной страсти - всполохи любви.
Вышла утром на берег крутой,
И не думая, плеснулась с головой.
Опустилась на его груди,
Ты любовь мою, красавица – прости.
Чуть не умер, я, собой гордясь,
Чтоб любовь твоя, во мне сбылась.
А, девица не мертва, и не жива,
Белым перышком дрожит ее душа.
Удивляются, вздыхают мужики,
А подруги маются в ночи.
На восходе утренней зари,
Не встречают ее больше косари.
Улетела с белым лебедем своим,
За любовью в призрачную синь.
|
