Меня глобальные проблемы не тревожат,
вернее, не касаюсь их совсем.
В шахтёрской жизни столько разных тем,
что я боюсь: они меня скукожат
Барак и обитатели его,
должно, похуже всех трущоб на свете,
средь блядства подрастающие дети
и прочее взяло меня всего
в полон такой, что он страшнее ада.
Паскудной жизни вижу здесь оскал.
И знаю я – писать об этом надо,
как Пимен свою летопись писал,
не думая, что это пригодится
кому-то, где-то и когда-нибудь,
но веруя, что всё же прекратится
ведущий в никуда наш светлый путь,
шахтёрскою карбидкой освещённый
под лозунги райкомовских вождей,
которыми могу быть пригвождён я
не как Христос при помощи гвоздей,
а как Володя Кравченко в психушке.
А потому стараюсь избежать
всего, что нынче на земле-старушке
могло б меня хоть чем-то раздражать.
Начало 60-х
* Известный на Криворожье диссидент, электрик из моей бригады.
|
