Свечу зажгла, худая прихожанка,
Рукой прикрыв… от глаз чужих.
Такая тонкая, она дрожала на ветру,
Нить пламени, надежды нить…
О Господи… Отец и Дух и Сын,
О Господи – шептали эти губы.
И меж без времени полученных морщин,
Слеза скатилась, умывая руки.
О чем она молилась, так прося…
Так сердцем разрывая ипостаси.
К иконостасу губы поднося,
И руки возводя к ИКОНОСТАСУ.
О нем… О чем еще Его молить?
О нем, о том что уходя на фронт,
Так искренне его не ждать просил…
И убеждал, что он совсем не тот.
О Господи… Отец и Дух и Сын,
О чем молится бабе без дитя…
Что бы отвел, увел, чтобы прикрыл
От пули спас, любимого бойца.
Свеча сгорала в скупости своей.
И плечи укрывала скорби шаль,
Меж смоляных волос ее судьба,
Уже поставила сединами печаль.
Глаза слезились. - Господи услышь…
Отдай, верни он не тебе. Он мой…
И руки так хотели простоты,
Любви хотели, счастья. Но порой
Его пути понять не можем мы.
И где то между небом и землей.
Ответ пришел, могильной пустоты,
Почувствовала, неземную боль.
Легло под сердце пули серебро,
Он уходил свободен, навсегда…
И молчаливо повторял: - Не жди,
Ведь я не твой. Ты тоже не моя!
|
