Постой, держи же кливер, ветер – с мыса!
Эй, хитрый лис, опять проспал маяк!
Пол галса – зюйд, зюйд-вест, точнее, крыса!
Катилась брань по палубе на бак.
Уткнувшись в подгорелую чашку риса,
он ненавидел море, паруса,
полоску пенную оставленного пирса
и - капитана красные глаза.
От шкипера все ждали объяснений.
Он куплен был в Гонконге задарма.
В час разомлев на солнце в сладкой дреме
здесь все сходили медленно с ума.
«Терять лицо» не принято в Китае.
Пусть бледнолицые холят подлецов.
Но каждый день его часы пытали,
как мертвецы пытают гордецов.
Бодр капитан от лести и почёта.
А шкипер? – Его участь решена.
Шипит душа, затравленная чёртом,
слепая узкоглазая жена.
Душа, душа, в безумстве шхуну правя,
ты, чёрную правду, вынесла на риф.
И, о, твой взор, восторгами играя,
был в миг удара дьявольски красив!
Хрипели мачты. В волнах бились щепки.
Манили в бездну дивные миры.
Стальные струи, ветрены и цепки,
поглаживали шкипера вихры.
Он был убит. Не видел он акулы.
Он только слышал крики в небеса.
Когда акула молнией мелькнула
туда, где стыли красные глаза.
Вчера в Лю-Син в лачуге старикана
я встретил беглую строчку в дневнике,
а после чайка жалобно рыдала,
на крышке на разбитом маяке.
15 декабря 2008 г.
С-Петербург
|
