1
Волгоград. По памятной земле Я иду, спустя сорокалетье. Мне назвали в адресном столе Имя, что соседствует с бессмертьем.
Я боялся худшего не зря: Больше года нет твоей подружки. Смерть сама — заряд, а не заря, Вот и держит всех она на мушке.
Незнакомый, новый Волгоград Представляет зданья-исполины. Но уходит в прошлое мой взгляд, Где ещё обвальные руины
Оставляли чёрные следы... Здесь сейчас рисунки на асфальте... Сам себе приказываю: «Хватит!» Мне в ответ из прошлого: «Лады!»
Я пошёл не к Набережной, нет, А на берег наш, который круче, Где мальчишка и полупоэт Повторял, что нету тебя лучше.
Он тогда не ведал, губошлёп, Что ему ты вечно будешь сниться, И любви той самой, что взахлёб, Посвятит он целые страницы.
2
Девятнадцать и шестнадцать Да к тому ж — неполных лет. Я — пацан всего лишь, братцы, А не нынешний поэт.
И она — моя зазноба — Подойти робела ближе, Взгляд её скользил особо По плечам моим и ниже.
О любви ещё мы смутно Представление имели, Неуклюже, неуютно Целоваться лишь умели.
Всё равно тогда не хуже, Чем сейчас, любовь была. Как весна, она цвела В листопад густой и стужу.
И рука моя дрожала На пути к её груди. Хоть она не возражала, Луч любви был впереди.
Класс десятый, класс девятый, С этой разницею в класс, Нас не трогали закаты, Полыхал восход для нас.
Я тогда был славным парнем, И она, как на заказ. Мы прекрасной были парой, Точка в точку, в самый раз.
3
О весне, что в Сталинграде, Полон радости рассказ: Цепь плотов по волжской глади Тянет крохотный баркас.
А за Волгой перелесок Из подростков и невест. Послужить могла б для фресок Красотища наших мест.
Мы с тобой смотрели вволю, Как закат за плёсом мерк. Теплоход в ночи по Волге Проплывал, как фейерверк.
Там же музыка играла, Раздвигая берега. Ты, до боли дорога, Зачарованно стояла.
И смотрела всё, смотрела Вдаль салюта, что не гас, Где Шульженко с Волгой пела Вальс, как будто бы для нас.
Я недавно зримо вспомнил Кос твоих тугую медь, Как тебя до хруста обнял, Как шепнула ты: «Медведь!»
Я давно хотел о Волге Написать, оставить след. Путь мой к этому был долгим — В сорок пережитых лет.
4
Волгоград. Другие лица. Я же здесь — былого тень, Хоть газета «Добрый день» Посвятила мне страницу,
Напечатав девятнадцать Разных лет моих стихов... Я — поэт сегодня, братцы, Тот пацан... без дураков.
Я хотел, чтоб ты узнала Хоть в одном стихе себя. Сорок лет прошло... Немало... Здесь и жизнь вся, и судьба.
Тут не сразу юность вспомнишь, После слов: «Прости, забудь!» Только память не прогонишь Из души. И в этом суть.
Ах, как пахли твои руки Островком, где соловьи, За полгода до разлуки, В сумасшествии любви!
Проплывало рядом судно И опять одна лишь гладь... Нам друг друга очень трудно Через сорок лет узнать.
А заря всходила ярко, Не сегодня, а тогда... «Как живёшь, Алина, Алка?!» — Мой вопрос через года.
5
Ни с чего у нас с тобой Вышла горькая расплата. Может, первая любовь В том, что сталось, виновата.
Но зато она была Необычной, безрассудной. И не лодкою прошла По реке любви, а судном
Комфортабельным, двухтрубным, Белоснежным в самый зной. Как же пахли твои губы Волжской, пенистой волной!
Я тебя увековечить Не стараюсь, не хочу, Возвращаюсь в этот вечер, В ночь любви, к её лучу.
Позабыт был класс десятый, Вместе с ним — девятый класс. В том безумстве виноваты Влажность глаз, обрывки фраз.
Ты шептала, повторяя: «Неужель тебе не жаль?» Мне светила золотая, Посулённая медаль.
Ну и Бог с ней, с той медалью! Получил я серебро... Небо глубью мне и далью На полёт дало добро.
Уезжал я ненадолго, Оказалось — навсегда! Волгоград... Приезжий... Волга... И года, года, года!
6
Я брал твоё фото в высокое небо. И даже, когда над землёю парил, Я с небом не раз о тебе говорил, Но было оно ко мне глухо и немо.
Сменяло весну ненормальное лето, И осень сменить торопилась зима. И были все письма мои без ответа, Хотя бы подобие было письма.
Кончались, не то начинались полёты, Я был безразличен ко всем и всему. Мне друг говорил: «Я тебя не пойму, Ты что, заболел? Увеличь обороты!
Не кисни, дружище, твоя ли вина? Давай познакомлю тебя – и по коням!» Тогда я с трудом, но, в конце концов, понял, Что нашу любовь мы испили до дна.
Письмо всё же было. Ни сдвинуться с места, Ни вымолвить слово я долго не мог, Читая: «Я, Вова, другого невеста, Его ты не знаешь...» Мелькание строк.
Потом, через время, была всё же встреча И чуть ли не свадьба... Побег от него... Но тут уже я, взяв подругу за плечи, Сказал: «Не хочу никого, ничего!»
Мы с нею расстались в классическом стиле, Щемяще да так, что по коже мороз, Чтоб вечно мерещился образ мне милый, Чтоб вспомнить и ей обо мне довелось.
7
Волгоград. Людская давка У витрин «Чикаго», «Даллас», Будка с надписью «Горсправка», Где, на счастье моё, адрес
Твой, спустя сорокалетье, Жизнь нелёгкую спустя. Я похож был на дитя, Кто улыбкою весь светит.
А потом, подумав, сник: Нам нельзя никак встречаться, Я — почти уже старик И тебе давно не двадцать.
Пусть всё будет так, как есть, В нашей памяти, крови... Из лучей, а их не счесть, Есть священный — луч любви!
Я задумался на миг, А потом, как будто в ссылку, Отослал тебе посылку Из моих последних книг.
Подписал на белом — синим, Под названием листа, На одной из книг: «Алине, Чья святая чистота!»
И конечно, подпись, дата, С комом в горле, хоть реви. Ниже: «Ты не виновата, Погубил нас луч любви!»
|