В парке на скамейке дед. Спозаранку здесь ревмя ревёт: сдал на днях он душу на ремонт, а её там потерялся след.
Как бездушному теперь на свете жить? – даже внуки радость не доставят, а не то, что бабку полюбить, – те же внуки на весь свет ославят.
Да и одному житьё-бытьё – не мёд: как бездушному к себе-то относиться? Разве это кто-нибудь поймёт? Да и как душевно объясниться?
Дед сидит себе, ревёт, да и ревёт. Посчитай, так шесть часов с утра. Мимо вдруг старушечка идёт, правда не особенно стара.
Постояла, что-то пошептав. Тронула дедулю за плечо. Он привстал, глазами заблистав, да и обнял вдруг старушку горячо.
Слышно было только: «Ой, душа моя! Наяву-то счастье привалило мне!»
Я, чужому счастью просияв, улыбаюсь сам себе… во сне.
|