Среди ступ и изрезанных брёвен
Некий бог выдаёт пустоту,
Левой бровью как будто изломлен,
Правой движет вверх-вниз на версту,
На его постоялых вершинах
Постояльцы не вертят колёс,
Все шесть рук его спрятаны в шинах,
А глаза опухают от слёз.
Он невидимой нитью от солнца
Режет восемь хлебов на троих,
Преломляет, макает в колодцы,
Становясь как бы частью от них,
Выливает всю воду в просторы,
Зарыбляет её от души,
Тот, кто ходит по ней, будет скоро,
Те, кто плавает в ней, ждут беды.
Насадил триллионы деревьев,
Миллиард или меньше срубил,
Черенков понаделал и перьев,
И сварил первый омут чернил,
Исписал кожи всем белым птицам,
Не успевшим к нему на плечо,
А рябые и чёрные сниться
Станут чаще, чем раньше, и всё.
Из бедра его юные нимфы
Роем кинутся воздух спасать,
Под эфиром придумают мифы,
Под этилом толкнут время вспять,
И безумные силы природы
Не снесут вот такой ворожбы,
Он устанет; и все его годы,
Обращаться с ним будут на «вы».
Все жрецы его пали без пищи,
Все дацаны сгорели дотла,
Он как будто бы выглядит нищим,
И как будто бы сходит с ума;
Те ягнята, которые воют,
Вызывают не жалость, а страх,
У него меж зубов вечно роют,
И останки терна в волосах.
Поминальные песни шаманов,
С обручальными не разделить,
Кому слышится крик растаманов,
Кто вообще не желает здесь быть,
А среди терракотовых статуй,
Среди ночи и дня, поутру,
Страж забытых религий лопатой
Выдаёт на весь мир пустоту.
17.10.2004.
|
