* * *
Ой, Россия-Русь
Изначальная,
Где же песнь твоя
Величальная?
Промотали её мы
Не глядючи,
А теперь вот живём,
Словно крадучись...
* * *
Забытый всеми храм стоит...
В пустых глазницах колокольни
Вопрос мне чудится невольно:
- Что испытать вам предстоит?
КОЛОКОЛ
Эх, наддай, развернись,
Колокол, по кругу,
Чтобы звон сверху вниз
Всю накрыл округу,
Чтобы эхо окрест
Разметалось в гуле...
Втоптан в грязь чей-то крест -
Весь народ в загуле!
Доброта не взошла -
Разучились сеять.
До чего ж ты дошла,
Русь моя, Расея?
Если хлещут коня -
Конь поводьев просит,
А тебя, Русь моя,
Всё по кругу носит.
При такой-то езде
Что же с нами будет?
И Христос на кресте
Разум не пробудит.
И пророки молчат,
Видя наши дрязги:
Во грехе кто зачат -
Во грехах погрязнет.
Мы погрязли давно
И в грехах, и в склоках.
Затянуло дерном
Кладбище до срока.
Жаль, что всех мать-земля
В смерти уровняла...
Конь грызёт удила
И косится шало.
И сквозь дней тёмный лес
Чуется невольно
Глаз татарских разрез,
Сполох колокольный.
Страхи давнего дня
И сегодня тоже
Пробирают меня...
Помоги нам, Боже!
И, как встарь, развернись,
Колокол, по кругу,
Чтобы звон сверху вниз
Всю накрыл округу,
Чтобы эхо окрест
Не смолкало в чаще,
Чтобы каждый свой крест
Нёс и верил в счастье.
1988
* * *
Русь,
Расея,
Расеюшка -
Боль утраченных грёз!
Налетел лиховеюшко -
Все печали принёс.
Вихри страшного времени
По земле закружил.
Как без роду и племени,
Люди тонут во лжи...
Власть Антихриста смутную
Русь до дна испила.
Словно в паводок, - мутная,
А святою слыла.
Нет Царя-Вседержителя,
И Отечества - нет!..
Но к Саровской обители
Проторён новый след.
Колокольни и звонницы
Восстают на Руси.
Лик Святой Богородицы
Вседержавной, спаси!
Становлюсь на колени я
И читаю канон,
И кладу во смирении
За поклоном поклон.
Дым Отечества вспомнится
В тихом звоне кадил...
И пока церковь молится -
Бог о нас не забыл.
1995
* * *
Нас приучали постепенно -
Забыть всё русское...
К чему?!..
И я лишь с возрастом пойму,
Что в нас, в Россию, внутривенно
Кололи красную чуму.
И мы, страны чумные дети,
Забыли Бога и Христа...
Нас хоронили без креста
Не год, не два - десятилетья!
И над Кремлём, и над могилой -
Горела дьявола звезда...
Но погасили с Божьей силой
Мы свет кровавый...
Навсегда?
* * *
Позабытые к храмам дороги,
Осквернённая вера отцов...
В сатанинские ходим чертоги
Слушать проповедь лживых жрецов.
И за правое дело святое
Не звучит благолепный хорал...
Под жестокой и страшной пятою
Русский дух у людей умирал.
Ни царей, ни святых больше нету -
Как же это душою понять?!..
На чужбине неведомой, где-то,
В русской церкви к молебну звонят.
СЛЕПОЕ ПОКОЛЕНИЕ
И с глазами мы, видно, незрячи,
Или видеть уже не хотим,
Как Россия беспомощно плачет.
В горле комом - Отечества дым.
Раздирают её кривотолки
На руинах «великих» идей.
И не люди - голодные волки
Жаждут крови и новых смертей.
Нет, не всё в наших душах от Бога,
И от дьявола многое есть.
Потому и распята эпоха,
Потому и несём тяжкий крест.
* * *
Порою кажется, не быть России той -
Державою великой, православной.
Лишь только эхо старины седой
Доносит плач княгини Ярославны.
Набата гул, тягучий и густой,
Плывёт над Русью в тишине багряной,
Саднит незаживающею раной
И рвёт мне душу новою бедой.
И кровь моя бунтарская клокочет!
Она, славяно-скифская, не хочет
Отдаться в плен незримому врагу.
Он - здесь! Он в этой тишине ночной.
Я чувствую опасность за спиной.
Но я ещё сразиться с ним смогу!
ДИПТИХ
Дым Отечества лучше,
чем огонь на чужбине.
(Греческая пословица).
1.
И дым Отечества порой
Нам веет горечью остуды.
Россия, сколько лет тобой,
Бесправной, правили иуды?
Сердца о прошлом не молчат,
И верят люди: ты - воспрянешь!
Ведь столько лет гремит набат...
Когда же ты с коленей встанешь?!
И в час, когда бесовский чад
Развеет ветер перемены,
Псалмы и канты зазвучат,
Что в наших душах - незабвенны!
2.
Неужто светлый день настал,
Которого так долго ждали?
Упал иуды пьедестал,
И люди душами воспряли.
Открылись Царские врата,
И звон плывёт над куполами...
Но снова, снова, как тогда,
Задуло стылыми ветрами.
Царит бесправье на Руси,
И, чтоб согрело утешенье,
У Бога милости проси
За все былые прегрешенья.
Пока не снят с России грех
За всех безвинно убиенных.
Сарова пустынь примет всех -
И непокорных, и смиренных.
Раскол по свету разметал
Народ-страдалец православный...
Господь для мира нас создал,
А не для плача Ярославны!
Февраль, 2004. Ганина яма.
СМУТНОЕ ВРЕМЯ
Ни к чему плести
Околесицу:
Бог мне всё простит -
Дьявол взбесится!
Увязать в строку
Мысль крамольную
Я всегда смогу
По-окольному.
Но за вязью слов
Мне ли прятаться?
Сколько их, козлов,
В «правду» рядится!
Хают прошлое,
Оголтелые,
Что ж вы, дошлые,
Раньше делали?!
С правды сняв табу,
Вы под общий хай
На чужом горбу -
Захотели в рай.
И, разбив нас врозь,
Душу вынули.
Как собакам кость,
Гласность кинули.
Сколько лет хитро
Нас дурачили,
А теперь - добро
Сеять начали?
Вряд ли прорастёт
Что-то путное,
Если взять в расчёт
Время смутное.
И среди трущоб,
Быта мерзости
Не найдёшь ещё
В людях трезвости.
Правда больно бьёт -
Нет спасения!
А народ всё ждёт
Исцеления.
Я ору взахлёб:
«Кто же правде враг?»
Но друзья мне в лоб:
«Замолчи, дурак!
В этой кутерьме
Могут настучать...».
Да лучше гнить в тюрьме,
Чем в дерьме торчать!
* * *
За душою у него ни полушки,
Только брага на столе в железной кружке
И тоска в поблекших старческих глазах,
Лик иконы в потемневших образах.
На неё молись, молись, россиянин –
Не живи, а существуй на подаянье,
Собирай с ладонь с людских достатков крохи,
Наминай с сухой чернягою картохи.
Он хлебнёт из мятой кружки мутной жижи,
По углам нужда скребёт, а может мыши.
И в простенок молча смотрит лишь на фото –
Он, друзья, и Бранденбургские ворота.
Так за что ты воевал, россиянин?
Коль поблекло орденов твоих сиянье –
Стала Слава и Отвага не в почёте,
Что ж вы слёзы по щекам его течёте?..
Он глаза протрёт рукою огрубелой,
То не слёзы, а на сердце накипело.
До сих пор буран войны солдата кружит,
Был на фронте дважды ранен и контужен.
Боль свою зажми в кулак, россиянин,
Ты судьбе своей убогой не хозяин,
Ты своей страной навек закабалённый,
Не войной, а равнодушьем опалённый.
04.05.91
ИЩУЩИЙ ДА ОБРЯЩЕТ
(Венок сонетов)
А. А. Азовскому
1.
Я в райских кущах не блуждал:
Рай на Земле - лишь для немногих.
Живя средь сирых и убогих,
Имущим власть не угождал.
И скаредных не уважал,
Не собирал добро по крохе.
А если в чём-то согрешал,
То не искал спасенья в Боге.
И потому, быть может я,
Не ведал лучшего житья,
Своё считая подходящим.
Жизнь принимал такой, как есть,
Неся свой крест, как должно несть.
И не искал кусок послаще.
2.
И не искал кусок послаще,
Не рвал из глоток у других,
И вин не алкал дорогих,
Не зная вкус их настоящий.
Но знал я цену Правды вящей,
Знал, что законы к ней строги:
В стране, от мафиоз кипящей,
И суд, и память коротки.
Внушали с детства мне, что труд
С терпеньем горы перетрут!
И я терпел, с душой хрипящей.
Безропотно я спину гнул,
Но уходил порой в загул,
Хоть знал, что ищущий - обрящет.
3.
Хоть знал, что ищущий - обрящет,
Привыкнуть я не мог к ярму:
Не зря ж пророчил мне тюрьму
Сановный чин руководящий.
Живущий в роскоши слепящей,
Не ровня нам, он потому,
Что шёл всю жизнь по «восходящей»
И нас приравнивал к дерьму.
И я влачил удел свой жалкий
В утробе тесной коммуналки,
Где чей-то голос мне внушал:
«Терпи, твой час не за горою...»
Терпел. Но роздыха порою
Я от судьбы немного ждал.
4.
Я от судьбы не много ждал,
Не понимая часто сути.
Но верил: время нас рассудит,
Коль кто-то Правду придержал.
А Правду тот в кулак зажал,
Кто был к себе лишь не в остуде,
Кто изо всех партийных жал
Жал на хребты и душ, и судеб.
Кто в хитроумной смог системе
Поработить людское племя,
А в Правду - ружья разряжал.
Как люди ждали эту Правду!
Но всё таким же безотрадным
И новый день рассвет рождал.
5.
И новый день рассвет рождал...
В кустах блуждали сгустки ночи,
И звёзд редело многоточье,
Когда в руке перо я сжал.
Я много в жизни повидал,
Перестрадал до этих строчек,
И счастлив тем, что всё ж не стал
Простой скотинкою рабочей.
И не беда, что я в летах,
И с «грамотёшкой» не в ладах -
Коль я ищу, то и обрящу!
Пускай душа и голова
Все мысли перельют в слова
В туманной тишине парящей.
6.
В туманной тишине парящей
Я слушал плач, а может, стон...
О чём же мне напомнил он?
Не мамы ли тот стон секорбящий?
Но мама - в дали уходящей,
Где от кладбищенских ворон
Узнал я: все мы - преходящи,
И нет от смерти оборон.
Полынью прошлое стучится...
А мать в окно не постучится,
Не скажет: «Зря ты уезжал...»
А я в свои уехал дали.
И в день тот было всё в печали,
И даже солнца луч дрожал.
7.
И даже солнца луч дрожал,
Нырял в черёмуховом цвете.
Но что мог знать он о поэте,
Который долго света ждал?
Но солнца луч мне сил придал.
И я увидел в чистом свете
То, что я ночью не видал,
Душой незрячей не заметил.
И вот я встал. И в полный рост
Пошёл вперёд средь трав и рос
По дням, событьями пестрящим.
Была мне комом в горле ночь,
Но смог себя я превозмочь,
И жить хотелось - настоящим!
8.
И жить хотелось настоящим,
Любимым делом - на износ!
Но Боже мой! Всё тот же воз
Тащу я клячей доходящей.
Как путь найти мне в экой чаще?!
И кто ответит (вот вопрос!)
За весь тот ужас, исходящий
Из века, в коем я возрос?
Мы шли всю жизнь по бездорожью,
А нас кормили сладкой ложью,
Слова свивая, словно плеть:
«Гордись Великою Страною
И нашей Партией родною...»
Но только память - не стереть!
9.
Но только Память не стереть -
Не всё скрывается во мраке!
Мне б Жизнь, хоть в облике собаки,
Во дне Грядущем подсмотреть!
Кому в нём правдою гореть,
Кому томиться в вечном страхе,
Кому геройски умереть,
Кому истлеть в глухом бараке..?
Сравнить бы то, что есть и будет:
За что потомки нас осудят
Или поймут, хотя б на треть?
«Мы не рабы!» - писали деды.
«Немы рабы» - пришлось отведать.
И надо помнить это впредь!
10.
И надо помнить это впредь.
Чтоб от оков освободиться,
Не нужно с совестью рядиться
И - головёшкою не тлеть.
Мысль под замок не запереть -
Она не той породы птица!
Но даже мыслью не взлететь,
Коль человек не будет биться.
И главная его борьба -
Изжить в самом себе раба,
Что по себе совсем не просто.
Способен только Человек
Понять за свой короткий век:
Жизнь - не дорога до погоста!
11.
Жизнь - не дорога до погоста!
И вольнодумцы не за страх
Горели в жертвенных кострах
И шли под пули - полным ростом.
А на допросах перекрёстных
В застенках сталинских в глазах
У жертв репрессий бился остро
Один вопрос: «За что же так?
За что добытая свобода
Клеймом нам стала «Враг народа» -
За что под пули шли тогда?!»
И мнилось им в надежде зыбкой:
Вот-вот раскроется ошибка...
А дни сквозь пальцы - как вода.
12.
А дни сквозь пальцы - как вода.
И время вроде бы иное,
Но всё ж витает над страною
От прежней жути холода.
И та закатная звезда,
Что ярче всех над Колымою,
В душе осталась навсегда,
Чтоб освещать в ней всё былое.
И жалит прошлое, как иглы.
Одну мы истину постигли:
ГУЛАГ - не райские врата!
Где ж Тех безвестные могилы?
Мне их воспеть - не хватит силы...
Ужель ушли мои года?
13.
Ужель ушли мои года?
Но тяжек горечи осадок.
Хоть дым Отечества нам сладок,
Да только, видно, не всегда.
И в горле горечь-сухота
Доводит душу до разлада:
Давно страна моя не та,
И не уйти нам от распада.
За что преследует нас рок?
Мы не живём, а «тянем» срок,
И вольно нам - лишь на погосте.
Ужасен ты, прозренья миг!
Чего хотел я - не достиг,
Лишь пустоту сжимаю в горсти.
14.
Лишь пустоту сжимаю в горсти.
И тяжело осознавать:
Нам новых бед не миновать,
Сдирая с прошлого коросты.
Погаснут утренние звёзды,
И в «свете дня» начнут опять
Страны моей прогнивший остов
Колючкой ржавой укреплять.
Начнут при всём честном народе
Кричать о Равенстве, Свободе..,
Воздвигнув новый пьедестал.
От ада, скажут, - шаг до рая...
Эх, где пойдёшь ты, жизнь вторая? -
Я в райских кущах не блуждал.
15.
Я в райских кущах не блуждал
И не искал кусков послаще.
Хоть знал, что Ищущий - обрящет,
Я от Судьбы не много ждал.
И новый день рассвет рождал
В туманной тишине парящей.
И даже солнца луч дрожал,
И жить хотелось - настоящим.
Но только память - не стереть!
И надо помнить это впредь:
Жизнь - не дорога до погоста.
А дни сквозь пальцы - как вода...
Ужель ушли мои года? -
Лишь пустоту сжимаю в горсти.
1991
ПАМЯТИ ВЫСОЦКОГО
Ах, где твои семнадцать лет,
Твои семнадцать бед?..
Ушёл от нас навек поэт,
Навек ушёл поэт.
Его, как птицу, били влёт,
Когда он взмыл едва...
Ушёл поэт и не придёт
К огням твоим, Москва.
Теперь поклонников - не счесть:
И речи... и цветы...
Кто попирал поэта честь -
В хвале раскрыли рты.
Теперь одели в монумент
Его семнадцать бед,
Но трауром почётных лент
Не скрыть, чем жил поэт!
И повернёшь ли время вспять?
Он жизни - жизнь отдал!
А суд наш праведный опять
Немного запоздал.
|
