Мои дела – сплошь смехотворчество.
Но к ним я часто прибегаю,
когда, устав от одиночества,
душа больная и нагая
за всё и вся всегда в страданиях,
как потерявший веру путник,
запутавшись в лжеодеяниях,
из темноты холодных будней
навстречу жизни устремляется,
забыв манеры, лоск, приличия;
как утопающий цепляется
за безразличное наличие –
травинку, щепочку, соломину, –
так я хватаю в руки дело,
но через сердце прёт изломина,
корёжа с дикой болью тело.
А на лице и тени нету
того, что на душе творится.
Зачем ношу я маску эту?
Неужто до конца мириться,
что в старости я – пошлый Янус?
Раздвоенность не почитая,
не прячу голову как страус.
Я, книгу бытия читая,
сучу невидимую пряжу,
и, убегая в необычность,
то отдаюсь, шутя, куражу,
то падаю в меланхоличность
|
