Лепорелло:
- О боже, сударь! Льёт как из ведра!
Не лучше ль воротиться поскорее
В харчевню нам? Мне ужинать пора,
А Вам не грех доверить брадобрею
Усы и бороду. Опасный путь с утра
Продолжив, в полдень будем мы у цели.
Не жаль меня – скотину б пожалели:
Осёл мой встал, упёрся – и ничем
Его теперь уже не сдвинешь с места…
Дон-Жуан:
- А помнишь, Лепорелло, как в гарем
Забрались мы в Каире?
Как к невестам
Христовым в дортуар монастыря,
Святой Урсулы тихую обитель,
Сыскав дорогу, провели не зря
Неделю мы?
Не всякий небожитель
Таким блаженством ночи услаждал…
А всё же, братец, дорого б я дал,
За то, чтоб вновь Ширин увидеть…
Лепорелло:
– Боже!
Вот это молния!
Дон-Жуан:
– Я помню, как на ложе
Была она бледна, как шелковист
Был маленький живот. А эти груди!
Я жар души в божественном сосуде
В ту ночь нектаром звёздным остудил;
Лаская их, я прошлое забыл.
Сладки, как строки Низами,
Подобны формой апельсину,
Ещё я помню, как они
Свою податливую глину
И пряность южного вина
Дарили мне; была пьяна
В шатре персидском ночь объятий.
И лепет пламенных заклятий,
Тех, что шептала мне Она,
Ещё мне слышен, Лепорелло,
Тот слабый стон души, не тела…
Лепорелло:
- Сеньор, прошли те времена!
Что ищем мы у стен Мадрида?
Живот мой пуст. Болит спина.
Прикиньтесь пьяным, хоть для вида.
Быть может, не узнают нас…
Терпи, осёл, в недобрый час
К такому барину на службу
Пошли с тобою мы… Ну, Вас
За дело вздёрнут здесь. А нас?
А нам зачем всё это нужно?!
Дон-Жуан:
- Молчи, презренный…
|
