САГА О МОЕЙ РОДНЕ.
Был родом из Донбасса дед мой - грек.
А бабушка – русачка из под Курска.
Припал на долю их двадцатый век.
Жестокостью своей не дал он спуска
Ни бабушке, ни деду – никому.
Познать пришлось всем тягость лихолетья.
Мой дядя – брат отца познал тюрьму.
Частенько била жизнь его, как плетью.
Тогда бурлило всё со всех сторон.
Был красным он и белым офицером.
Причислен был к врагам народа он.
К расстрелу подвела его карьера.
Отец мой в прошлом был из босяков,
Затем подался в армию Советов.
Им верой-правдой был служить готов.
Геройство было времени приметой.
Он в коннице Буденого служил,
Шёл первым на врага всегда в атаку.
И женщин он любил, и водку пил,
Отчаянно вступал в любую драку..
Меж братьями шла кровная война.
Стреляли из оружия друг в друга.
Рыдала мать. Чья в том была вина?
Все были жертвы замкнутого круга.
На судьбы ставил век свою печать.
Тюрьму другая бабушка познала.
Ей ни за что судилось отстрадать.
В измене её власть подозревала.
Всё выглядело горько и смешно.
Пытали: языком каким владела.
Для бабушки Москва была окном.
До всей Европы не было ей дела
Этапом гнали женщину, как скот,
Насилие свершили по дороге.
Сошла она с ума в тот страшный год.
В приюте жизнь окончила убогом.
Затем крутой свершился поворот.
И годы шли, залечивая раны.
Всё прошлое не бралось уж в расчёт.
Ломались судьбы, жизненные планы.
От скверны кто-то душу очищал.
Менялись вкусы, нравы, поведенье.
Над всей землёй дух времени витал.
Всё прошлое осталось в сновиденьях.
Потом - война… Жестокая война.
Из сердца изживалось святотатство.
Роднее становились брат, сестра…
Народы единило чувство братства.
За Родину звучал в стране призыв.
В груди святые чувства пробуждались.
В сердцах горел огнём святой порыв.
Как взрослые, на фронт мальчишки рвались.
Как взрослые, стояли у станков
И рыли рвы, бросали с крыш фугаски.
И каждый был идти на смерть готов.
Без материнской и отцовской ласки.
И гибли за Отчизну, свой народ.
Гудели провода и рвались нервы.
Их возраст малолетний был не в счёт.
На фронт ушёл отец мой в сорок первом.
Жену оставив дома и детей,
Уже тогда он был в каком-то чине.
Был храбрым по натуре он своей.
Автограф им оставлен был в Берлине.
Дорогами суровыми прошёл.
Ранение, контузия – всё было.
До чина он полковника дошёл.
Сама судьба во след ему трубила.
Рождён был под счастливою звездой.
Командовал он взводом и полками.
На равных был с машиной боевой.
Не проявлял он силу кулаками
И впредь не матерился никогда.
Солдаты рядом с ним не матерились.
Сегодня матерщина, как беда,
И мужики как будто показились.
Прилипла к языкам людишек брань.
И это стало речи наслоеньем.
Ужели воздаётся моде дань?
Куда несёт нас грязное теченье?!..
03.05.2008
|
