Снег и снег

Твоя душа парила в дым,
В ночной пожар, в земной предел.
И слепо говорила ты.
И в небо чёрный снег летел.

Ты что-то говорила мне
о том, что слышимо едва.
И что, наверно, бога нет,
и вера в лучшее мертва.

Что жизнь как смерть, и год за сто.
Что столько лет и — пустота.
Что мы убиты ни за что,
а заодно и просто так.

И что ещё могли любить.
И ведь она была — любовь.
И было это слово — быть.
И просто были мы с тобой

как снег, как ветер и вода,
как всё на свете, и ничто,
случайно, и не навсегда.
Что сад был в розовом манто!
И в солнце рыжие дожди!

А в смерти ржавые кресты...
И что война прошла почти
полжизни, будто полверсты.

Война.
Весна-аа!
Любовь.
Бои-ии!
Взрывалась эхом голова!
И губы нежные твои
роняли хрупкие слова,

что будет вешняя любовь,
и станет любящей весна,
что будем живы мы с тобой,
когда закончится война.

Когда закончится война.
Когда закончится война.
Когда...

Её безумный смех
взрывался над твоим — "когда".
Когда сжигались влёт и вбег
года-года-года-года.

Когда они стелились сверх
живых и мёртвых, душ и тел.
Когда пожаров чёрный снег
летел-летел-летел-летел —

Абстрактный снег в реальном сне —
в ладони зябкие твои,
в останки снежности в весне,
в остатки нежности в любви.