и ночь, как обычно, для неба святая, погрузится над нами —
я раскрою веки после невнятного сна,
где мы вместе с родителями идем в парк,
но опять на сердце — Беслан, повсюду — бедлам.
воспоминания об ушедших годах не дают
освободиться от них, а мои же стихи улетают на юг.
лишь остаются где-то в чреве сознания.
не знаю, зачем лицезрел эти психические знаки —
угнетают, питают мой гнусный кустарник,
на котором произрастают разные тайны
и серые секреты жестянки своей.
смылись словечки, а мысли невнятные здесь:
где-то в потоке, где-то в лицах бездушных людей,
рисующих на сырой земле заросший лес,
весь в иголках и лисах, куницах и детях,
а я стою и гляжу на луну, по колено раздетый.
|
