* * *
Можно ли жизнь как единственный дар превознесть,
ты говоришь, когда пирамида,
Воле богов повинуясь, пророчит нам царство Аида?!
Смерти река глубока, как предутренний сон,
и пока не войдёшь в эту реку,
- Нет здесь под вещей Луною подобных даров человеку.
* * *
Вечный круг бытия, внемля гласу Небес,
Жизнь как истинный дар в мир бесплотный привнес.
Отчего ж только в души, что сей труд увенчали,
Он как-будто нарочно иглой вонзил печали?!
* * *
Ты говоришь, мир подобен карману того бедняка
- так же пуст. Нет мол счастия в нём, слышен
только одних лишь костей перемолотых хруст.
Что ж,...и костей. Но тому, кто меж горестных песен светлой радости нотку хоть однажды уловит,
- Этот мир, сколько б ни было в нём чёрных бед,
дар бесценной любви не смотря ни на что, уготовит.
* * *
Пред Творцом, сколько б ни было нас, - все как
маки, в алом поле любви беспредельной, равны.
Нет такой для него в нашем горестном, болью выжженном сердце, вины,
Чтобы волей своей, точно смерч, что несёт разрушенье, Он не смог умалить.
В чашу вливая вино из кувшина что полон, больше чаши самой ужели налить?!
* * *
Пропасть, смотри, перед нами так ясно, точно бездна забвенья, видна.
Много ль тех что ещё уцелели, в этом страшном паденьи добравшись до дна?!
К ним - не постигшим любви - голос слышный едва,
долетит лишь как отзвук упрёка,
Слабым эхом к подножию скал как несбыточный сон
нисходя издалёка.
* * *
Не пеняй, что так редко бывает в твоём сердце весна.
Нам - привыкшим к зиме - так порой нелегко отличить правду жизни от сна.
Да и то, эта правда, ты знаешь и сам, так слепа и убога,
Что без тени сомнений мы гоним её от любого порога.
|
