Памяти Дмитрия Хворостовского
Уменья по строгой шкале отмеряя,
Всевышний рождённым вручает талант,
Но если ребёнок Его поражает,
А может, вмешается воля слепая –
Достанется истинный гений векам.
Так, Бог разглядел в новоявленном крохе
И голос, и силу карабкаться вверх.
Он рос, развивался, учился неплохо,
Не лез в подростковые бурные склоки –
Был музыкой полон, сулящей успех.
Режим до минут был неприкосновенным,
Но чувствовал он, что для славы рождён,
И пел повсеместно и самозабвенно,
На сцену, как ангел, взлетал вдохновенно
И людям дарил золотой баритон.
Мир оперы нашей планеты единый.
В запале менялся вокзал на вокзал.
Целованный Богом и чутко хранимый,
Поддержку всегда ощущал он незримо
И пел даже там, где отсутствовал зал.
И голос гремел по равнинам и весям,
В горах и на море, в сибирской тайге.
Концерты насыщенны и интересны.
Он был Менестрелем, Орфеем воскресшим –
И шквалы оваций встречали везде.
Как редкостный дар, он огромной планете
Собою и голосом принадлежал:
Все страны ему присылали приветы,
А вилла – в роскошных и пышных букетах,
Цветов не кончался подарочный вал.
Он в общем ряду с Паваротти, Доминго,
С Карузо, Каррерасом, Ланца – всех тех,
Кого одарил Господь голосом дивным
И добрым характером, чувственным, мирным,
Чтоб, слушая их, забывали про грех.
И вдруг замер мир – было горько, обидно:
Печального не ожидали конца.
Любовь, обожанье людей очевидны:
Так бархатно, сладко, и нежно, и сильно
Звучал его голос, тревожа сердца.
|
