Касалась руками я стен, что стояли
Две тысячи долгих и тягостных лет.
Со временем стёрлись рисунки, детали,
И надписей многих давно уже нет.
Глаза восхищались, а руки дрожали,
И пальцами перебирала все сколы.
Уверена, стены всё так же дышали,
Когда освящались земские соборы.
А стены надменно смотрели на это,
Смеясь мне в лицо, понимая величие:
“Кто это? Во что нынче сущность одета?
И сильно ли с прошлым пришедшим отличие?
Мы видели смерть и величие массы.
По плитке шагали шуты, короли.
Во мне исполняли солдаты приказы,
Не раз жертву разным богам вознесли.
Мы видели войны, победы, рождение.
Империи пали, а мы всё стоим.
Мы видели страх, нищету, эпидемии -
Не сможешь прожить даже сотню тех зим.
Лепрозные люди касались меня,
И вздох свой последний они оставляли.
Ничто не боюсь: ни чумы, ни огня.
Ох сколько по мне легионы стреляли!
А кто ты такая? Блоха и ничтожество!
Твой век так ничтожен, что просто смешон.
Таких я видала великое множество...”
Мне стены шептали так все в унисон.
На что я ответила, так же касаясь:
“Вы правы. Блоха я. И жизнь коротка.
Не спорю я с вами - со всем соглашаюсь.
Но это не повод смотреть свысока.
А свойство блохи - высоко, незаметно
Скакать по различным местам, закоулкам.
Прошу вас немедленно дайте ответ на
Вопрос: посвящали ли время прогулкам?
Не видели новых вы мест и морей.
Стоите на месте, теряя обличие,
Прожив миллионы нерадостных дней.
И это, по-вашему, точно величие?”
|
