Едва взгрустнёшь, уж вот оно,
Настанет вдруг души томленье.
Быть может нам сие дано,
Грехов своих во искупленье.
Держа ответ пред новым днём,
Забыть о други, мы не вправе,
О том, что души жгли огнём,
Предавшись низменной забаве.
О сколько раз нечистый бес,
Шептал нам тихо возле уха,
Прося, чтоб в жертву злу принес,
Усталый путник силу духа.
Ни чувств, ни сердца, ни ума,
Порою мы не прилагаем.
Лишь власть свою отдаст зима,
- Как глупый шмель вспарим над краем,
Проклятой бездны роковой.
Чтоб пасть без веры, без надежды.
Ужели впрямь лишь тот живой,
Кто носит праздные одежды?!
Кто уж старик, хоть телом млад.
Кто мысль гоня, лишь внемлет чреву.
И алчет так земных услад,
Как хитрый смерд желает деву.
Как часто демон нас влечёт
В бесплодный край хандры и скуки!
Где лжи и зависти почёт.
И где фанфар пустые звуки
Утешат праздные сердца,
Терзаться коим не пристало
Засильем зла. Где без конца,
Влачит скупой свой воз устало.
Когда бы знать, до коих лет,
Служить нам выпало пороку.
И то сказать, - надежд уж нет,
Что злу воздать поспеем к сроку.
Уж больно пропасть глубока.
И слишком тяжек грех паденья.
Должно быть в гроб сойдут века,
От смутных дней до зарожденья,
Иного царства под Луной.
Иной, невиданной общины.
Где все персты руки одной,
В один кулак сойдясь едины,
Царю теней объявят мат,
Гоня его в пределы ада,
Тем превзойдя его сто крат,
Что больше нет меж них разлада.
Ужель и впрямь сие возможно?!
Кто знает...чуден этот Мир.
"Аминь!" - лишь скажем осторожно,
Чтоб не спугнуть печальных лир.
|
