Я хранила последний оставшийся шанс
На рождение с чистым нутром.
И отдавши тебе уникальный аванс
Я пишу голубиным пером:
"Если раб белокрылый в душе не молчит
Нельзя рваться ломать его нимб!
Он к тебе обращаясь, истошно кричит
И раскрыть просит бешеный лимб.
Безразлично, жестоко и прямо ведёшь
Ты себя через жуткий огонь.
Смысла нет опасаться, что вскоре умрёшь,
Коли проклята кровью ладонь.
Наконец в мире каждый врагом твоим стал,
И зовёшь лишь меня отмечать:
Вместо тех, кто из дружбы с тобой не восстал,
Без пощады всю гниль обличать.
Есть секунды, но главный глубинный твой страх
К гробовому воззвал алтарю,
А посмертно потерянным в вечных стенах
Компас боли уже не дарю.
Все надежды мои на глазах разрушать
Тебе было не жалко совсем.
И теперь не боюсь я ответно лишать
Тебя счастья не нравиться всем.
Ожиданья свои утоплю я во мгле,
Горечь смеха затмит мне обзор.
Пусть последним, что оставит шрам на тебе
Будет мой осуждающий взор. "
|
