Не по воле Всевышнего - больше "авось" да "кабы",
на которые вечно, покуда живу, уповаю,
поскользнувшись на масле пред близко идущим трамваем,
малой каплей сбегу с кровостока кинжальной судьбы.
От часов на обоях не выцвела память-пятно.
Машинально во тьме метрономы секунды роняют,
объявляя, что небо и море махнулись ролями.
Значит, Бог-афалина с ребёнком теперь заодно.
Добродетель, как бремя, цепляет и тащит на дно,
тяжелеет хвостатый подбой горностаевой шубы.
День свалился в закат, и душа постепенно на убыль.
Но взглянуть за черту раньше времени нам не дано.
В бесконечных попытках заснуть, снова сердце болит,
безнадёга лягухой ныряет в бессонницу ночью.
И от кочки до кочки находит дорогу короче,
пересевши под утро в забытый Морфеем болид...
В смехотворных попытках расставить все точки над "ё",
обломаю хребет, но любовь и предательство присно.
У Мальвины ресница под тяжестью взгляда провисла,
неудачник-Пьеро бесконечные стансы поёт.
|
