А ему не узнать и ему всё-равно,
что причислен к посмертным Героям.
Жизнь оборвана, будто бы плёнка в кино,
и сейчас его в глину зароют.
Опустили в могилу… И комья земли
заплясали по цинковой крышке.
Тихий голос комдива: — Спасти не смогли...
Ты прости нас, прости нас, братишка!
На подушке из бархатки блещет Звезда,
отражая светило в зените.
Он на грудь не наденет её никогда:
может быть, лишь в гравюре гранитной.
Поменять бы случайный высокий почёт
лет на сорок несбывшейся жизни.
Только смерть продолжает погибельный счёт,
забирая сынов у Отчизны.
У полковника в горле застряли слова.
Смог сказать: — И один в поле воин...
Вдруг завыла волчицей бесслёзно вдова,
грянул залп караульного строя.
Дух от хвои в наставшей внезапно тиши
запах водки заглушит привычно
во помин улетевшей на небо души,
там, где нет ни наград, ни отличий.
|
