Наш командир был сибиряк,
широк в кости и роста небольшого,
неприхотлив в быту, душой добряк
и не терпел вранья любого.
Я штурман - курский соловей,
я русский по матери, отцу.
В раздолье вырос среди полей,
прямым быть честным нам к лицу.
Правак, радист росли среди степей,
язык их украинский был родной.
Борттехник от белорусских был корней,
с любовью вспоминал про дом родимый свой.
Мы были лейтенантами, без опыта ещё
и только борттехник по АДО был капитан.
Не понимали, как будет горячо,
сурово в деле учил Афганистан.
Один стрелок был возраста большого
и пенсионером готовился он стать.
Смутился он от вопроса непростого,
- "Отец, как не боишься с ними ты летать ?"
Суров был генерал, он понимал,
что в жернова нас шлёт.
Но есть приказ и каждый знал,
что надо выполнить полёт.
Летали каждый день и ночь,
наш экипаж многонациональный,
сплотился, вот высыпаться было бы не прочь,
накал был нервный и эмоциональный.
И не могли тогда представить мы,
война шагнёт на наш порог.
Нет хуже испытанья власти тьмы,
один народ, нас делят как пирог.
Я верю кончится война
и снова голубое небо будет.
Народу нечего делить и не его вина,
вот только память горя не забудет.
|
