Мне бы не стать стандартным миллениалом, Когда в голове сплошные каши и примеси. Мне бы себя сожрать на завтрак под одеялом. Проглотить. Компенсировать. Выместить.
Агрессивная среда в мозгах, плохая фауна. Смотря в своё отражение, не вынести. Присмотрись к себе, дружок - ноешь, как баба. Отец явно не такое мечтал вырастить.
Отправь мою любовь маме, завернув ту в посылку. Людям не нужен Солженицын и Оруэлл. Если ты друг, то кинь ссылку с ссылкой на ссылку На интеллектом обогащённое порно.
Казаться себе безопасным и выстроганным, Словно партией подстреленный мученик С отвешенной пощёчиной, с размахами выстегнутый. Счастье - говорят - дело случаев.
Смотреть за своим самобичеванием мельком, Обрезая на мысли уродства концы. Но по итогу я построю в груди малый Мельбурн, Ведь себе лет как десять годился в отцы.
Я раньше смотрел на дядю с иконы, С крутым нагрудным крестом. Он был круче Шварца, Сталлоне, Пока я себе ощущался глистом.
Я перестал жить мечтами о небе. Перестал улыбаться тире повзрослел. Как грустный ребёнок. Как грустные дети, Что стоят у стены на расстрел.
Накорми меня словом от края до края. Мой поэтический донор столько не съест. Сколько не пасуй, запахнет лишь гарью. Я продлеваю в себе этот Филькин протест.
Мне все говорят, что поэзия "Cry". На шее петля - это всё перемотка. Я прошу читателей ознакомиться с гранями Мною писанными в области зоны комфорта.
Мои скелеты, как скульптуры Растрелли. Разложились, расселилсь. Разделись. Всё съели. По утру понедельника я малость рассенян. Чуть-чуть до безумия. Там буду точно расстрелян.
Выместив злость, вытащить тело на площадь. Сердце дрожит между почек и звенит как разбитый свисток. Я посвящу тебе ночью свои пару строчек. Хотя, бери сколько хочешь. Ты любовных кошмаров исток.
Я молю тебя: дай мне хоть немного пространства. Заблудился, остался. Дистанция близко, как риск. Мне бы просто присесть, на тебя смотреть и касаться. Тянешь в тебе утонуть, как в Бермудском Саргассовый бриз.
|