Я однажды стану старый
Для стихов и для науки.
В моём доме будут внуки,
А в желудочном пожары.
Полюблю дуреху-кошку.
Буду знать про все приметы.
Виски, кофе и конфеты
С горестью сменю на Но-шпу.
Стану старый для любви.
«Что ты грустный снова, деда?» -
Спросит внучка за обедом.
Прокурлычат журавли,
Тень на дом от крыльев бросив.
И я ей, кряхтя, отвечу:
«Мой любимый человечек,
Просто снова шепчет осень.»
«Деда, это хорошо!
Посмотри, как всё красиво!»
«Ах, малая, кушай живо!
Хорошо да хорошо!
Тебе вечно хорошо.
Новый день, как новый случай.
Помоги найти мне лучше
От изжоги порошок…»
И к обеду я устану,
Сделав тысячу шагов.
Да, я молодым останусь
Лишь для грядок и грибов.
Но когда я стану старый,
Будет даже хорошо.
За прекрасных санитарок
Подниму больничный шот.
Младость, девки, мимолётна.
«Полыхай, пылай, греши!»
Память стала перемётна
И мой голос так паршив.
Но вбежит в палату внучка –
С носика стерев соплю,
Я свои стихи так звучно
Ей, любимой, проскриплю.
И она, что было силы,
Вдруг обняв с недетским жаром,
Скажет: «Ну какой ты милый,
Добрый, деда, и не старый.»
И ошпарит по-родному
Старика девчячий пыл.
Хрен какому-то синдрому,
Мне ещё до мягких крыл,
Как отсюда до Пекина!
Эх, режим волюнтаристский
Да палаты дисциплина,
Где нельзя ни капли виски,
Как в незыблемом раю!
Ангелов заточен глаз.
Я и выпить не люблю
Да хочу, как в крайний раз.
|
