КАРТА ЗАРИ - ПОВЕСТЬ В СТИХАХ
ИГРОК И ТАМБОВСКАЯ НАЗНАЧЕЙША
Трепетный кружок
Тамбов на карте генеральной ,
Означен трепетным кружком .
Теперь он город не опальный :
С картошкой , волком , творожком .
Ночами улицы прямые
Сияют сонмом фонарей ...
И полицейские -- немые ,
Когда наткнуться на зверей .
Авторитетам не прикажешь ,
Они прикажут хоть кому .
Людей в законе не накажешь --
Бомжу вину всю , одному !
Острог теперь в ужасном виде ,
Тюрьмой назвали сгоряча .
Дианы будут не в обиде ,
На казначея , не рвача .
При них подумать можно худо ,
Они не душеньки в чепцах .
Но прежде выстави им чудо ,
Купюры с цифрами в венцах .
Вот чести мало отдающих
И совесть светлая в чести .
Среди в пустынях вопиющих ,
Я разговор стремлюсь вести .
Никола игрок
Никола - " туз " надел картуз
И наваждений принял груз .
Пошел бессмысленно в салон ,
Порочных вольностей " Тулон ".
Вчера назвался Май - Маевским ,
Сегодня -- страстным Достоевским !
Хотел Никола на миру ,
Играть в обычную буру .
Потом отметиться в очко ,
Попив Ред Булла " молочко ".
И стал играть до исступленья ,
Душой болея без сомненья .
В горячке страсти даму крести ,
Побил без совести и чести ,
Когда играя в " дурака " ,
В себя поверил чудака .
Ох , колгота и е - ма - е ,
Болезнь души взяла свое !
Никола ставил на зеро ,
Счета и в золоте перо .
Важнее светлого ума ,
В руках иллюзии сума .
У миража фуршетных брызг ,
Все проиграл Никола вдрызг !
Тамбовская назначейша
Когда грачи поднимут грай ,
Ты Коля Валю проиграй !
Хоть казначею , хоть кому ,
Чтоб отвезти ее к нему .
Пусть сочиняет при дворе ,
О новых фантиках в ведре .
О прежних фокусах в судьбе ,
О том , кем виделась себе .
Враги ссылались на закон ,
Друзья поставили на кон .
Судить назначили стихи ,
А Валя сроду от сохи .
Несла двуличное свое ,
Но все награды у нее .
Царила баба широко ,
Жилось талантам нелегко .
Везде она , всегда она ,
С указкой культа из рожна .
Бездарных ввысь , творцам отлуп ,
Кто возразит -- ходячий труп .
В кругу порук улыбкой гейша ,
Властями Валя назначейша .
Как даму пик , продуй в игре ,
Пусть Валя царствует в дыре .
Была богатой назначейшей ,
А станет скромной казначейшей .
Когда поймет -- судьба ничто ,
В глубинке взмолиться : " За что ?!"
Простит гонимых за слова
И разожжет в печи дрова .
Истина была не рядом
Сидел Никола за столом
И ел селедочку залом .
Глотал спиртное торопясь ,
За шкаф старинный наклонясь.
Возникла надпись на стене:
" Ищите истину в вине ! "
Вошел поэт , дружок Николы ,
Немолодой учитель школы .
-- Валерий выпей за успех ,
Ты атаман - поэт для всех ! --
Взглянув на Колю - таракана ,
Валерий выпил из стакана .
Конфетой сладкой закусил
И снедь в соку не попросил .
Металась трепетная муза ,
По помещенью писсоюза ...
Шел откровенный разговор :
Кто графоман -- значенья вор ?!
Вошел дородный новый член ,
В пальто из драпа до колен .
Видать его Парнас влечет ,
Сказал : " Поставьте на учет ".
Вошел лукавый член союза ,
И светлая исчезла муза .
Сказал : " Увольте , ухожу ,
Учетом сих не дорожу ".
Никола членов председатель
Сказал : "Рассудит нас Создатель"
Но сам подручных рассудил ,
Всех увлеченно осудил .
Один с учета снят до срока ,
Другой изгой "по воле" рока ,
А третьему ни в масть учет ,
Стихи пройдохи не в зачет .
Такой вот Коля командир ,
Одним палач , другим кумир .
Коллег , с кем искренне дружил ,
Он предал или заложил .
-- Каюк творцам , писучим лохам ! --
И фору дал пустым " Солохам ".
Сгребал шутя девИц руками ,
В Союз шальными косяками .
Нагреб немыслимый косяк ,
Как тару с блестками босяк .
Витал в сюжетах без сандалий ,
А стал Хомой , под бабой Валей.
Нет музы неба , будет музой
Гетера ветреная с " лузой ".
Елена -- крошка хоть куда ,
Предложит " Васю ", скажет :"Да!"
И так , и сяк ее любил ,
Развратной девке подсобил .
Потом в романах не вдвоем ,
Писали страстно о своем .
Давно мы вместе не сидим ,
Развал нагрянул на кильдим .
Нет истины в хмельном вине ,
Нет в бабе , в позе "на коне".
Нет в строчках пошлых и срамных ,
Нет истины в делах дурных .
Вот Коля вычленил не тех ,
И славил в капище потех .
Приехал честный корифей ,
И приземлил бездарных " фей ".
За пир неизбранных землян ,
Ты заплати душой Колян !
За гон талантов во плоти ,
Ты всей судьбою заплати !
Не осененных славить грех ,
В покрове счастья жди прорех .
Суди других , иных ряди ,
С небесной истиной в груди .
Но если ты обманщик сам ?
Ты век не нужен небесам .
Не был бы Коля чудаком ,
Все восседали бы рядком .
Признание в содеянном
Есть еще книги правдивые ,
В весях чужих и своих ...
Мечутся псы шелудивые ,
Часто в кошмарах моих .
Воют они безобразные ,
Ночью стращая меня .
Буд - то в романы бессвязные ,
Вклинилось пламя огня .
Ложь откровенно галимая ,
Спутана с правдой причин .
Пассия прежде любимая ,
Спит с батальоном мужчин .
И обзывает бесстыжая ,
Сленгом дурных мужиков :
" Коля ! Я баба не рыжая ,
Сам ты в очках Смердяков ! "
В тему развратные женщины ,
В грешных строках хороши ...
Ради старухи процентщицы ,
Продал я честь за гроши !
Шанс заарканил в " Баранове ",
В логове местных волков --
Шубы сюжетные драные ,
Шить для толпы чудаков .
Шил из лохмотьев подмоченных
И зипуны , и польто ...
Только для чувств озабоченных ,
Было все это не то !
Я же по духу Раскольников ,
С творчеством щедрым дружил !
Что же купчихе позорников ,
Душу сдурма заложил ?!
Пентограммы на песке
Он не стал алкашом непроглядным ,
Был кодирован докой врачом .
И старуха броском беспощадным ,
Пронизала витию мечом .
Он наполнился духом убогим ,
Цвета черной подземной смолы .
Помогала лукавая многим ,
Пропадать в миражах кабалы .
В миражах отражалась реальность ,
Как безумная часть бытия .
Он влюбился в свою гениальность ,
От других ничего не тая .
Он чертил на песке пентограммы ,
Восхищаясь орлиным крылом .
И витали влюбленные дамы ,
Приближаясь к нему огулом .
Умиляясь погибельной плахе ,
Он вопил : " Я велик на века ! "
А старуха в багряной рубахе ,
Била плетью вовсю дурака .
Козни
Ни быль , ни сказку я поведал ,
О кознях жизни рассказал .
Что творческой судьбой изведал ,
В поэме сам пересказал .
Мои герои не в загоне ,
Они в почете у властей .
Теперь при рыночной мамоне ,
Шукают ценность новостей .
Им мало прежних приключений
И мало ношенных наград ...
Они " превыше " всех значений ,
" Превыше " правды и шарад .
КРУГОЗОР ЖИЗНИ
1
Чтоб в Тамбов писатель Рой
Возвращался , как герой ,
Светят Солнце и Луна
И блистает речка Цна !
Маргариты здесь летают
И Валюха на метле .
Потому вовсю сияют ,
Музы неба на ветле .
Снова в местном Петергофе ,
Грянут шумные балы ...
Рой попьет горячим кофе
И раскрутит ход юлы .
Будут в воздухе кружиться :
Дама пик и казначей .
Чудо ярко отразится ,
В бликах пламенных свечей .
И одна с портретом Сталина ,
Как с отцом анти - Дивеева ,
Пронеслась Любовь Толкалина ,
Муза правнуков Асеева .
Вылетев в окно без свечки ,
Устремилась сразу к Цне .
И поплыли пай - сердечки ,
К Маргарите в пай - цене .
Расцветет в лесах валежник ,
Даже в стылом январе .
И распустится подснежник
Весь в морозном серебре .
Полк гусар неугомонных ,
Будет делать дефиле .
Полк антоновцев исконных ,
Будет властвовать в селе .
Будет творчества тачанка ,
Колесить внутри дворца .
Будет жница тамбовчанка ,
Музой Роя -- молодца !
В вихре танца заводного
Полоснет любовь лучом .
Дай писатель отпускного ,
Бесу страсти над плечом !
Женщины Тамбова -- феи ,
Все красивы и милы ,
Прочитают : " Опус Геи "
И витают без метлы .
Мысль - волчицу Мандельштама
Даже пулей не догонишь :
-- Эх , врачиха в белом дама ,
Весь Воронеж проворонишь ! --
И Аркадий бен Макаров ,
Охраняя тень судьбы ,
В красном круге комиссаров ,
Тянет белых за чубы .
Рядом Саша Акулинин
Бородой трясет седой .
Он в порывах -- то Калинин ,
То Антонов молодой !
Вот Аршанский не моршанский ,
Он мичуринский еврей .
Любит клевер россошанский
И воронежский пырей .
Хитрый бестия до жути ,
Но писатель хоть куда !
Обожает всплески мути ,
Где проточная вода .
Селиверстов лезет в бочку ,
Чтоб бомонд пробрал озноб .
Только писарь ставит точку ,
На его корявый лоб .
-- Не смеши судьбу порывом ,
Не играй с огнем хулы .
И к твоей стезе с надрывом ,
Будет боль вязать узлы --
Писарь Коленька Читинский
Нагнетает грусти хмарь .
Он по духу -- " Коцюбинский ",
А по облику -- " Щукарь ".
Вот Евгений Евтушенко
За Расеюшку -- горой !
Что шукает Порошенко ,
Видит черною дырой .
Рассказав о злом набеге ,
На Язык сетей рабов ,
-- Где же снеги ? Где же снеги ? --
Шепчет глядя на Тамбов .
А вокруг взывает слякоть ,
Перепутала сезон .
-- Господа не стоит плакать .
Русский Мишка , не бизон !
Я , стихи Тамбовских леди
Разбирать не стану все .
Чередуют буки с веди ,
И блуждают по росе .
И в разгаре косовицы ,
В нивах творческой муры ,
Сыпят пудру на ресницы
И свои , и мошкары .
Эх , красивости снижают ,
Выдох искренней души ...
Поэтессы вновь въезжают,
На кобылах в камыши !
Пострашней раздраев мина ,
Бескультурья в дни личин .
А Кудимова Марина --
Клио в " перечне причин! "--
Евтушенко бьет ладонью ,
По прорухе косяков :
-- Русь значительна не вонью ,
А поэзией веков ! --
Валя духом заюлила ,
Евтушенко " угодил " --
Всех , кого она хвалила ,
К графоманству пригвоздил .
Чванство бросовой метрессы ,
Мастер снизил навсегда :
Правдой вольного повесы ,
Мудрым опытом труда .
Роковое время яви
С типами пересеклось .
Отвергать герои вправе
Что изведать не пришлось .
Вновь Васильева Лариса ,
Ведает о суете .
Поэтесса не актриса ,
Не вопит о красоте .
Говорит словами речи ,
Русской мудрой глубины .
И горят незримо свечи ,
Зазеркальной старины !
И судья Ареопага
Что телегу раскачал :
-- Мушкетера красит шпага! --
Тамбовчанам прокричал .
Уплетая сало с хлебом
Похвалил творцов всерьез :
-- Увлеклись поэты небом ,
Как Икары своих грез --
Рядом Вяземский болельщик
Огласил лихой вопрос :
-- В революциях застрельщик --
Провокатор иль матрос ? --
Молодые Тамбовчане ,
Стали верно голосить :
-- Кипяток остынет в чане ,
Если пламя погасить ! --
Управитель в стынь и хмарь
Всеми слугами дворца --
Пан Серега Чеботарь ,
В маске дожа без венца .
Снова Вяземский вернулся
С темой доки - мудреца
И в вопросах развернулся ,
К хлебопашцам Липунца .
-- Почему манила смычка ,
А потом враги нашлись ?
Почему за стычкой стычка ,
Чередою пронеслись ? --
Ех , антоновцев потомки
И былых большевиков ,
Ваши книжные котомки
Все из " лыка " знатоков .
Золотой дворцовый улей ,
Выдаст крепкие меда ...
Но швейцар с картонной дулей ,
Плебс изгонит без труда .
Только тронная богема ,
Выбрав свиту королю ,
Разодев в героев Лема ,
Бал продолжит во хмелю .
" Русский бал " и " Ангаже ",
Все в немыслимых нарядах
И с мечтами неглиже ,
Будут думать об усладах .
Дама веер развернет ,
Кавалер поймет желанье ,
Ночью к Маше подойдет ,
Как Дубровский на свиданье .
Сам директор Эрмитажа
Пиотровский Михаил ,
Произнес : -- Законы лажа !
Кто их сдуру накроил ?
Есть в музеях экспонаты ,
Приходи смотри народ ...
Для простых важны пенаты ,
У дельцов в умах разброд ! --
Но Томилин Юрий ,
Как и Слава Шолохов ,
Обескровят фурий ,
Всяких местных молохов .
Для актеров Лермонтов
И Иосиф Бродский --
Пленники для демонов ,
Когда образ плотский .
За дворцом фонтаны хлещут ,
С переливами причуд .
Рядом фифочки трепещут
И гуляет Робин Гуд .
-- Не грусти Москва - подруга ,
Любящих тебя полно .
Рой обрел в Тамбове друга
И ему не все равно ! --
2
Ветер гонит тучи неба ,
По воздушному пути ...
Для души не надо хлеба ,
Ей бы крылья обрести !
Ей бы взмыть к купели света
И витать легко , легко ...
Светоч Нового Завета
Мироточит высоко !
На земле , в Тамбове граде
В фаворитах -- волчья сыть .
Волкодлаки славы ради ,
На луну стремятся выть .
На таких хмырях не шкуры ,
А прикиды мастаков .
Только злоба диктатуры ,
Хуже хищников клыков .
Трудно доброму поэту ,
Жить , судьбу не извратив .
Искренне тянусь я к свету ,
Окрылив мечты мотив .
Под Тамбовом едут юзом ,
По беспутью трактора .
И в союзе быть с Союзом ,
Тяжко мне без " топора " .
Я дрова ломаю в доме
И рублю в своих стихах ,
Что б судьбою на изломе ,
Не сломаться впопыхах .
Разгулялись полукровки ,
Нету спаса и вблизи .
Люди фиговой сноровки ,
Лепят фишки из грязИ .
Кто - то хамка из колена ,
Кто - то Каин без "узды "
Светит " избранным " Селена
Светом Дэвида звезды .
Круг коленников не узкий ,
Он изменчив для других .
Тамаду играет русский
Из шестерок не благих .
Почему им так привольно ,
Делать смутные дела ?
Потому , что добровольно
Русь свободу им дала !
Вновь в кагале все "мессии" ,
Кто в поруке -- тот талант .
А вот я Поэт России ,
Духа Родины гарант !
Мне земли обетованной ,
Больше данной ни к чему .
Я иду дорогой званной
К храму веры одному .
ГОТИКА КОШМАРА
Лепня кошмара
Луна загадочно светила ,
На зимний , сказочный Тамбов .
И Леночка во сне слепила ,
Кошмар с сосульками зубов .
Вдруг вьюга зверем налетела
И все вметнулись времена .
Хвалешин прибежал без тела
И дома рухнула стена .
Из дома вышли супостаты ,
Лгуны , обманщики и гнусь .
Души безбожные кастраты ,
Предавшие Святую Русь .
Вокруг провала встали нети ,
Все образины из муры :
-- Мы Вали теневые дети
И кривды портящей миры ! --
Козловский гид открыл пащеку:
-- Награду каждому лгуну .
Мы все вменили человеку ,
Вину за место на кону --
Из бездны грянули награды
И притулились к голосам :
-- Вини поэта от досады ,
Продажное получишь сам ! --
Хвалешин с орденом Иуды ,
Труба с таким потяжелей .
Наследкин с орденом Паскуды ,
Он для пропащего милей .
Металл кусает сладко Мраков :
-- Моя ты прелесть на века ! --
И буйный Семиперстов - Сраков ,
От счастья пляшет гопака .
Диктатор лажи Щеряк - Юрский ,
Себя увидел в блестках лат .
В анфас неистовый он Курбский ,
А в профиль истовый Пилат .
Рашанский треплет "Агасфера",
Мечтал всю жизнь приобрести .
Вокруг бушует атмосфера ,
Чтоб всех до ручки довести .
Маруся с орденом дворняги ,
Елена с орденом гетер .
И Саша в туне передряги ,
Стоит с отливкою мегер .
Одна метресса от макушки ,
До пяток в разных орденах .
Есть орден пакостной Лахушки ,
Есть нечто в крупных именах .
-- Мы заслужили злыдней знаки ,
Для каждого мурло свое .
Вы осудили вдрызг варнаки ,
Творца воспевшего жнивье --
Проснулась Лена от тревоги ,
Необъяснимой как тоска .
Дрожали от озноба ноги
И кожа плавилась виска .
Мечты Елены Овердрайв
Я б вышла на Пикадилли ,
Где леди свободно ходили .
И сразу в чужом Гайд - парке ,
К любви подошла товарке .
Скала б : " Мечты гнедые ,
А в Раше концы худые !
Ласкают никчемные Коли ,
На дне безнадежной юдоли ".
Товарка поймет товарку --
Родной проведет по парку ...
И может в награду усилий ,
Найдется богатый " Василий " .
Я б вышла на Пикадилли ,
Для драйва меня родили !
Беспамятство одержимой
Ее Евгений разгромил ,
Не пожалел нисколько .
Ее Наследкин разлюбил ,
Алкаш бывалый Колька .
Ее Морозов разлюбил ,
Ушел от вздорной разом .
И ангел жути вострубил ,
С глубоким медным тазом .
И только Таня помогла ,
Ей в трудную годину .
Она до неба вознесла ,
Фантомную скотину .
В романе ряженых загон
И автор в шкуре дура .
Любовник Коля - ветрогон ,
С хвостом его фигура .
Животные шальных времен ,
Вне жизненных уроком .
На щкурах надписи имен ,
С рисунками пороков .
Пусть Маликовой доброта ,
Была вселенной шире …
Беспамятство как пустота ,
Ценней для Лены в мире .
Быть одержимой ради злых,
Важней в дурном приливе :
Поэту настучать под дых
И песню петь об иве .
Круговерть греха
Пустышка , подделка , обманка ,
Но глянцем блистает вовсю ...
В почете блажит графоманка ,
Поскольку с властями : сю сю !
В газетах тамбовского края ,
О ней разливанный елей ...
Зачем им сияние рая ,
В Тамбове друзьям веселей !
И спаянность грешных такая ,
Заблудший завидует бес .
Друг друга , в речах потакая ,
Возносят до звездных небес .
Друзья круговерти прораба ,
Великие все до конца .
И Валя -- пустяшная баба !
Владелица кривды венца .
Чернавка
Он в Чите легендарной родился ,
Смуглый парень , восточных кровей .
С ним водился , в крапиву садился ,
Когда пьяный свистел соловей .
Или мы заблуждались хмельные ,
Под " Кровавую Мэри " весной ?
Наши ангелы , то же шальные ,
Говорили о деве земной .
Может Лена , а может Алина
Притамбовская Колю влекла ...
Расцветала у речки калина
И вода под звездою текла .
Исходил я стихами простыми ,
Коля истину в прозе искал .
И казались слова не пустыми ,
Для стяжавших душевный накал !
Расходились всегда друганами ,
Но случилась беда наяву ,
Встряла бабой она между нами ,
Черной Валей , творящей канву .
Не любовница , не потаскуха ,
Баба жуткая , словно нарыв .
Приземляет витание духа
И канвой оплетает порыв .
Так чернавка концы закопала
И узлы разбросала вокруг ... ,
Что голубка на площадь упала ,
И забилась в конвульсиях вдруг !
Пшик фортуны
Никола принес развеселый рассказ ,
Его напечатали сразу .
В сортирах потом замечал он не раз ,
Журнальную радость -- заразу .
В запале Никола роман написал ,
О деле интимном оральном .
Бутылочку выпил и нос почесал ,
В кильдиме своем аморальном .
Взывал Достоевский из вечности руд ,
Лучистой судьбы письменами ...
И Коля создал исключительный труд ,
С Великими в нем именами !
Затеял трудяга журнал выпускать --
Небес окоем озарился !
Но стоило Коле Иудство снискать ,
И пшик из всего получился !
Литературные гурманы
" Филологи " -- Коля и Валя ,
Воспрянули рыбину вяля .
Поймали пиранью -- царицу ,
Съедать косяки мастерицу .
Довялят огромную тушку
И город поставят на мушку .
И тот , кто отмечен Всевышним ,
Окажется в городе лишним .
Съедая пиранью кусками ,
Друзья заостряться клыками .
-- Держитесь Поэты от Бога ,
Расшириться волчья дорога ! --
Закружаться тени нечистых ,
Врагами творцов не речистых .
Поклонятся слабые паре ,
В своем обреченном угаре .
А сильные выступят смело ,
Чтоб биться за правое дело !
Гурманы Тамбова в запаре
Приблизились к трепетной паре :
-- Девчата подольше свистите
И монстра -- гордыню растите ! --
Никола Барсеткин дополнил
И сладкие слюни восполнил :
-- Я рьяно в Тамбове " шаманю " ,
Чтоб " Васю " запихивать в " Маню " .
Как станет " Василий " побольше ,
Я паном возрадуюсь в Польше ! " --
Критик - пустомеля
Одну возвысил выше крыши ,
Ее родительского дома .
Другую выхватил из ниши ,
Ее гетерного " Содома ".
Обеим яркое пророчил ,
Свечение в кругу богемы .
Но только почву раскурочил ,
Литературы зыбкой темы .
Где поэтессы чУдных взглядов ?
Где ожерелья слов бесценных ?
Кокетки млеют от нарядов
И от идей не вдохновенных .
Напишут строфы грешным делом ,
Где суть туманная бессвязна ...
И каждая гордится телом ,
Как буд - то муза безобразна .
И пребывают с нищим духом ,
В великом призрачном блаженстве .
И ловят жадно тонким слухом ,
Слова о личном совершенстве .
А совершенства нет и йоты ,
И нет таланта от Вселенной .
Однажды муза спросит : " Кто ты ?
Живущая мечтой мгновенной "
-- Продажный критик всех дурачил ! --
Я восклицаю снова гневно .
-- Чтоб век Поэта что - то значил ,
Трудиться надо ежедневно ! --
Холодный звон
Бывают в жизни повороты ,
Покруче трассы виражей .
Вчера влекли тебя заботы ,
Сегодня лезвия ножей .
Сталь сотворенная в полыме ,
Ты нержавеешь никогда .
И закаленная в режиме ,
Холодном звонкая всегда .
Бросает лезвия Трубашкин
В цель деревянную вблизи
.И ненавидит круг Дурашкин ,
С судом поветрия в связи.
В сообществе " Ветров нежданных",
Случился кризис небылиц .
Обидел членов постоянных
Трубашкин осужденьем лиц .
Одни совсем освирепели ,
Другие стали угрожать .
Трубашкина вдруг захотели
Судить и грубо наказать .
Собрание кипело рьяно ,
Все обвиняли подлеца
.И каждый клавиш фортепьяно ,
Бил с выраженьем мудреца .
Двурожкина вопила -- Грязный ,
Преступник в деле клеветы ! --
Рашанский возглашал -- Бессвязный ,
Трубашкин в теме колготы --
Наследкин обвинял коллегу ,
Как пустомелю по перу .
Хвалешин поэтессу Вегу ,
Припомнил и времен дыру .
Как прокурор долдонил Мраков :--
Трубашкин худший из людей --
И говорил о смутном Маков ,
Как жил пройдоха без идей .
Держал проблемы Селя Верстов ,
За вожжи быта и узду .
И сочинитель тихий Горстов ,
Шерифа рисовал звезду .
Щеряк неудержимый Юрский ,
Трубашкина винил хуля .
И Соловей поэт не курский ,
Свистел любого веселя .
И в этой смуте обвинений ,
Трубашкин стал страшнее всех .
Он узнавал вердикты мнений ,
В кругу Дурашкиных потех .
Трубашкин вспомнил дни былые ,
Когда судил поэта сам .
Как волки сатанели злые ,
Чтоб разбежаться по лесам .
Клевета
Оклеветала Маша Лену
И сразу осудила днесь .
И предала былое тлену ,
Перевернула образ весь .
Елена злая скандалистка ,
Унизила Марию враз .
По поведенью одалиска ,
По принципам дикообраз .
Лжет безобразная безбожно ,
Блудит повсюду и везде .
Елену уличать не сложно --
Судьбой картина на гвозде .
В библиотеке в центре града ,
Где храм разрушили враги ,
Теперь Судилища эстрада ,
Голгофа зла и батоги .
Елену скопом все хулили ,
За откровения ее .
Марию яростно хвалили ,
Как с медовухой мумие .
Елену били батогами ,
Секли по трепету плечей .
Она увидела с рогами ,
Все тени грубых палачей .
Из всех Союзов исключили ,
Как недостойную всего .
И желтую туфту всучили ,
Поделочку для ничего .
Унизили за правду духа ,
Предали казни за слова .
Мария кривды повитуха ,
Во всех мучениях права .
Луна над окнами сияла ,
Елена пала ниц в траву .
Она былую жизнь теряла ,
Во сне как буд - то наяву .
Иллюзорный Монмартр
Ты не бывал в кофейнях на Монмартре ,
Так где же ты бывал Хвалешин в Марте ?
Да и в Апреле ты гуляя шалым ,
Стал в Трегуляе пациентом вялым .
Тебя Володя экзорцист из местных ,
Отчитывал в своих хоромах лестных .
Летели бесы из тебя нещадно ,
Их изгонял погонщик беспощадно …
Они кричали , выли и свистели ,
И испражнялись щедро на постели .
Ты изгибался резко , неудобно ,
Мосту веками чертову подобно .
Ты пеной исходил и сотрясаясь ,
Очистился к распятью прикасаясь .
Не жаждешь вновь в Париже отрешиться,
Храм посетить ты силишься решится .
И отмолить " Судилище " над докой ,
С нечистой , бездуховной поволокой .
В кофейнях обитают на Монмартре,
Иллюзии придуманные в Марте .
Готика кошмара
Вот если чист ты и лучист ,
Зачем уродов выставляешь ?
И как заправский трубочист ,
Собой чертягу представляешь .
Оскал звериный у подстав
И морда злобная у мести .
Кошмаром чувства исхлестав ,
Дуришь без совести и чести .
Бросай каменья вникуда ,
Сражайся с преданным тобою .
Лихих порывов череда ,
Не согласуются с судьбою .
Ты зыбок ликом для меня ,
В рисунках времени экрана ,
Но от грехов твоих огня ,
Вовсю пылает жизни рана .
ЛОВЦЫ ТЕНЕЙ
Карта зари
Заря раскрывает нам карты :
-- Играйте в судьбу господа ! --
Одни взяли бизнеса старты ,
Другие орудья труда .
Играем в судьбу как умеем ,
С незримой грядущей судьбой .
И вновь на кону мы имеем ,
Что взяли с рожденья с собой .
Порочное жалкое тело ,
Ранимую душу внутри
И духа порывное дело -
Быть птицей минуты на три .
Игра утомляет не многих ,
Поскольку полвека -- блицкриг .
Для пиковых дамочек строгих ,
Созвездий , мы искры на миг .
Кулимана
У гоя ИсИдора СИмона ,
Противная дочка Кулимана .
Манерами всюду лисА ,
Кошмаров творит чудеса .
Забылась туманная Швеция
И жизни прошедшей трапеция .
В Козлове узлы макраме ,
Сплетает супруга к зиме .
А дочка родная Кулимана ,
Манерами всеми не в СИмона .
Интриги и зло для такой ,
Привносят в настрое покой .
Подруг перемутит доверчивых
И гробит друзей гуттаперчевых .
Податливым с бесевом пряники ,
Напыщенным с гадостью драники .
Красивым хулу с клеветой ,
Дурным маяту с суетой .
И всем свое хищное зло ,
Чтоб людям везде не везло .
Такое пошло наваждение ,
Что поп узаконил каждение .
Молился весь люд городской ,
Чтоб мир разлучился с тоской .
В Тамбове Кулимана Валя ,
Озлобилась рыбину вяля .
И жаб и гадюк навалом ,
Она же чернеет челом .
Такая вот правнучка брошенной ,
С башкою грехами взъерошенной .
Поэтов от Бога гнобит ,
И марш графоманам трубит .
Другие
Я не Чацкий и не Радищев
И Хвалешин не Чаадаев .
И Наследкин не явный Мудищев ,
И Труба не профессор Мудаев .
Не охвачена Лена туманом ,
От которого разум двоится .
И Мария не грезит дурманом ,
Чтоб повсюду собою гордится .
Юрий тоже не жил миражами ,
Он стрелял по душманам в пустыне .
И мечты не летели стрижами ,
Где товарищи были в помине .
Даже Мойша Белых не витает ,
В грезах небыли и придумок .
Лишь Двурожкина там обитает ,
Где анчутка грешит недоумок .
Все ей кажется в туне поверий :
Королева она , властелина !
Пребывает в полыме мистерий ,
Дщерью огненного исполина .
Вся обкурена дружка исчадий ,
Многоликая вновь в представленьях .
Нет от тщетности противоядий ,
Растворенной в игривых мгновеньях .
И мосты она жизни сжигает ,
И врагам представляется грозной .
Только утром отвратно рыгает ,
На задворках на куче навозной .
Бутафорная
Щеки красные как у мордвинки ,
Угодившей в крапиву ничком .
Одевает под дубом ботинки ,
Под размашистым старичком .
Все ей можно творит безоглядно ,
Потому что в фаворе она .
Никого ей винить не досадно ,
Потому что душой холодна .
Там мамаша прикроет спиною ,
Здесь метресса колдует любя .
Вмиг помогут тропинкой земною ,
От себя добежать до себя .
Снова Альфа мадам и Омега ,
Бесподобная рядом с собой .
Только статуя Маши из снега ,
Бутафорного рядом с Трубой .
Яблочные шашки
В Мичуринске нагрянул праздник ,
Земное яблоко в чести .
Труба неистовый проказник ,
Желает душу отвести .
Рашанскому всегда Халерию ,
Он предложил дуэль - игру .
И шашек плоскую мистерию ,
Создать из яблок на юру .
Все пешки левые зеленые ,
Все пешки справа покрасней .
И клетки взглядом опаленные ,
Для темы ясного ясней .
Пошел Рашанский оскорбленный ,
Ответил вызвавший Труба .
И плод перешагнул зеленый ,
Нежданно красного раба .
И красные взъярились истово ,
Пошли на избранных в нахлест .
Труба порыв вояки выстрадал
И ринулся вперед прохвост .
Играли яблочную партию ,
Рашанский злобный и Труба .
Но время написало хартию :
"Не в дамках каждого судьба".
Не Фауст
Сидит Наследкин за столом ,
Компьютер как икона .
В судьбе отчаянный облом
И в творчестве мамона .
За деньги можно докой стать
И гением без правил .
Но как звезду любви достать ,
Куда мечту направил ?
Наследкин предал удальцов ,
Друзей и всех не злобных .
И озверел в конце концов ,
Среди себе подобных .
Помолодеть бы хоть на день ,
С Еленой стать Жуаном !
Но Мефистофель веет тень ,
Над каплями под краном .
Не Фауст он своей судьбой ,
Всегда дурной и смутной .
Трясет отвисшею губой ,
Над книгой баламутной .
Синдром Наследкина
-- Беседа с роком у зеркал ,
Продлится до утра ...
Он в одиночестве алкал .
Подлунные ветра .
Вот ты Никола номер айн ,
Скажи мне о правах .
Могу я переплеты тайн ,
Взъерошить в головах ? --
-- Конечно можешь Николай
Наследкин гросс -- артист .
В Люпфи ты секса Будулай ,
С Васьком энциклопедист ! --
-- Скажи мне Коля номер цвай ,
Могу я всех сличать ,
Талантов выгнать за Можай ,
Бездарных повенчать ? --
-- Конечно можешь повенчать ,
На царство пассий грез .
Марию что б ура кричать
И Лену у берез --
-- Мешает Хворофф де месье ,
Он лучший говорит ! --
-- А ты откушай монпансье
И мир царя узрит --
-- Скажи Николос номер драй ,
Я выше всех в святом ? --
-- Когда шерстишь один сарай ,
Ты Гулливер с котом --
-- Кто я в округе суеты ? --
-- Ты Валин шут Колян .
И женщин хвалишь маяты ,
Когда от блефа пьян .
Ты пустозвонных возносил ,
Стремясь во все углы .
Всласть медовухой угостил ,
Фантом из сгустка мглы --
Наследкин спорил до утра ,
С самим собой вблизи .
Но зеркала и мошкара ,
Тонули вновь в грязи .
Цезарь Семиперстов
Он бюст поставил во дворе
И любовался сам собою .
Супруга в трепетной игре ,
Была подругою любою .
То римлянкой она была ,
То недоступною спартанкой .
То пифией с лучом крыла ,
То вдохновенною шаманкой .
Нерон , а может Константин ,
Великий для людей бомонда ?
И в зеркалах своих картин ,
Он отраженье Джеймса Бонда .
Кружились тени огулом ,
С грехами смутными повсюду .
Бесенок пробежал козлом
И Цезарь уронил посуду .
Двор Трегуляевский широк ,
Сидели гости и алкали .
Когда Щеряк вопил "пророк" ,
Они в реченное вникали .
Он и Щеряк и друг жена ,
Что еще надо супостату .
Подбил незримый сатана ,
Поэта осудит к закату .
И обвинили все творца ,
Где храма осквернили лоно ,
Забыв про заповедь отца ,
Небесного с минуты оно .
Жена диктует -- он творит ,
Щеряк сулит награды Юрский .
И бюст в полыме не сгорит ,
И соловей свистит не курский .
Бег Хвалешина
Предлитом вышел Митрофанов ,
Когда Хвалешин убежал ,
Оставив с бездною профанов
И окровавленный кинжал .
Валялись женщины в крови :
Мария , Лена и другие ...
Валялись цели се ля ви ,
Двурожкиной не дорогие .
Никто в почете не почил ,
Хвалешин версии отринул .
Он всю Тропинку " замочил "
И мету роковую кинул .
Сбежал с поста на повороте ,
Своей безрадостной судьбы ,
Олег с идеей на излете ,
Увидев с жертвами столбы .
Сел Митрофанов горделивый ,
На кресло первого творца .
И стал Наследкин молчаливый ,
Шутом с манерой подлеца .
Шутовка Валя не благая ,
С улыбкой мечется кривой .
И вновь мошна не дорогая ,
Скулит лисой полуживой .
Не были б многие в фаворе :
Мещеряков , Акулов , Стах ...
Труба , Белых хлебая горе ,
В тени страдали на местах .
И Цурикова б не витала ,
Над Араратом без ветрил .
И Гусева не обретала ,
В мечтах подобие белил .
Другие члены писсоюза ,
Одесную сидели днесь ,
Когда б не изменила муза ,
В мгновенье творческую весь .
Иное
Могло быть в жизни по другому ,
Татьяна с места не ушла .
Как предсоюза ей благому ,
Несли подарки без числа .
Она бы долго восседала ,
В поместном кресле не простом .
Татьяна часто не рыдала ,
В кругу бездарностей пустом .
Не говорила б о награде ,
Луканкиной в любых речах .
В Асеевском дворце - усладе ,
Была б графиней при свечах .
В почете ярком пребывала ,
И поэтессой лучше всех ,
Она б неистово звучала ,
Стяжая славу и успех .
Лет через двадцать вдохновенно ,
О жизни книгу издала .
И в письмах Лену откровенно ,
Бездарной дурой назвала .
В письме к Марии не старухе ,
Татьяна злобу не тая ,
Слова о подзаборной шлюхе ,
Раскинула б во все края ...
И грубо Лену унижая ,
Хвалила б всяких вахлаков .
Сама вражину не читая
Просила б вторить мастаков .
Отвергнутая всеми разом ,
Поэт Елена не сдалась .
Она крылатая под вязом ,
Для строф высоких родилась .
Свет Даурии
Его Даурия манила ,
В видениях не роковых .
И мать припасами кормила ,
Среди просторов полевых .
Хлеб с отрубями и картошка ,
Немного лука и воды
И жизнь -- медовая морошка ,
Из бочки сказок череды .
Работа в поле не прогулка ,
Прополка майская свеклы ,
Даурия и свет проулка ,
Манили с запахом ветлы .
Родная , светлая обитель ,
Не угасала никогда ...
Он золотой чужбины житель ,
Но детство в сердце навсегда .
Монастырь и туна
В монастыре она была ,
Покорной старицей судьбины .
Крестом тенеты развела
И злобной нету Валентины .
Казанский монастырь внимал ,
Он говорил о покаянье .
Хвалешин истово стенал ,
Умом стяжая воздаянье .
Молилась Гусева одна
И Лазарь осиял такую .
В душе мегера не видна
И словом мрак не атакую .
Он упование нашел
И Лысые сияли Горы .
Душой до истины взошел ,
Отринув мелочные вздоры .
Труба к источнику припал
И пил живительную воду .
Он святость исренне алкал ,
Душевным чаяньям в угоду .
На месте церкви из веков ,
Людей крешеных подменили .
Как стая хищников волков ,
Поэту грешное вменили .
У Гусевой текла слюна ,
С оттенком пламенной эмали .
И смутная в глазах видна ,
Завеса озверевшей Вали .
Поэт светился у горы ,
Голгофы взорванного храма .
Клыки у нежитей игры ,
Чернила безобразий драма.
Судить творца за торжество ,
Таланта строф неугасимых .
За искренности естество ,
В среде лжецов невыносимых .
Хвалешин выл внутри себя ,
Труба бесился подвывая ...
Ну разве Господа любя ,
Судила б свет душа живая ?!
Злыдни и Поэт
Для меня эта свора как тени ,
Пусть клыкастые , но вдали .
Я уйду от обиды мигрени ,
Чтоб средой любоваться земли .
Пусть беснуются злыдни в запале ,
Им таланты судить как дышать .
Я увидел ужасных в финале
И звереть им не буду мешать .
Оскудели бездушные в слове ,
Света ангелы в горьких слезах .
У судивших поэта в Тамбове ,
Только идолы - бесы в глазах .
Там полесье за Цной не широкой ,
Здесь Тамбовские храмы блестят .
Не хочу заниматься я склокой ,
Когда чайки над речкой летят .
Ловцы теней
Может Ляпис Трубецкой
Может тень Глазкова ,
Пролетает день деньской
По кругам Тамбова .
По большому кругу тень ,
С ликом Николая ,
Пролетает и сажень
Кружится витая …
В малом круге суета ,
Череда с кролями ,
Ищет щедрые места ,
С длинными рублями .
И Хвалешин тамада ,
Воскуряет душу ,
И без всякого стыда
Ест чужую грушу .
Ведуном теней Олег ,
Порешил быть ныне .
Но засыпал белый снег
След мечты в пустыне .
Сошин был уже в кругу ,
Ради грез кузена .
Но Олег сыграл слугу
Хитрого Журдена .
Фаворитом хочет быть
С медом - кренделями ,
Что бы мету позабыть
На челе с нулями .
Тени вьются в пустоте ,
По лихому зову ...
Только муза в суете
Равнодушна к слову .
Патронаж тщеславия
Все равно все изменится вскоре ,
Будут точки поставлены в споре
И тире в голевом разговоре ,
Словно меты на старом заборе .
Прославляли дельцы воевавших ,
Возносили судьбиной пропавших .
Восхваляли кружки посещавших
И с хулой на Судилище павших .
Кредо лживых в пределах Тамбова ,
Отрицать вновь художников Слова .
Бут - то в бредне блистает улова
Стопка книг - самоделок Глазкова .
То Ладыгин им гением снится ,
То Глазков под лучами лоснится .
То Валюха от счастья казниться:
-- Ярославной бы не осрамиться --
Ивы плачут и плачут пионы ,
Всюду душ откровенные стоны .
Аферисты и кривды патроны ,
Вновь талантам приносят уроны .
Не ровня
Я им не ровня деловым ,
И даже тестю мэра .
Везде я с роком таковым ,
Простой поэт Валера .
Им партию сменить на раз ,
И глашатая в теме ,
Как прошлогодний унитаз ,
В изменчивой системе .
Целуют руки не мадам ,
Карге почетной всюду .
И пьют бокалами Агдам
Боготворя Иуду .
Они рулят и мельтешат ,
От имени Союза .
И омерзительно грешат ,
Без благочестья груза .
Не ровня я не мудрецам ,
Судившим по запонкам ,
Вражину лживым подлецам
И недруга подонкам .
Непорочные
Не все порочные как Лена ,
Не все продажны как Олег .
Я вырвался душой из плена ,
Иллюзий и туманных нег .
Я вижу тени и просветы ,
Красивых духом и кривых .
И верю в Господа Заветы ,
В моих пенатах зоревых .
Пусть кривотолки колобродят ,
У эгоистов в злых умах .
Они бревно хулы находят ,
В веках и солнечных домах .
Раздумья подлых цвета сажи ,
Они не любят никого .
Я устремлюсь в луга от лажи ,
Чтоб красоту любить всего .
ЯНУСЫ ЛОГОВА
Доброе логово
Май в Тамбове светлый ныне ,
Праздник "Добрый град " его .
Только в благостной картине ,
Есть мазки черней всего .
Где звонила колокольня ,
Сто годов тому назад ,
Миражом зияет штольня
И нечистый чешет зад .
Рад анчутка лицемерам
И лукавым во плоти .
Преданным лихим манерам ,
Хоть бураном их крути .
И Хвалешин лжет безбожно ,
Вмасть Урбатова чудит .
И Елена снова сложно ,
О простейшем говорит .
Рассуждают о высоком
И читают всласть стихи ...
Все охвачены пороком ,
Возлюбив свои грехи .
Грешники на месте храма ,
Осудили всклень творца .
Потешались темой срама ,
Как шуты без мудреца .
Тен Ирина с кем ты рядом ,
Прочитала строфы грез ?!
Души злых исходят ядом ,
И тщеславием всерьез .
Май в Тамбове светлый ныне ,
Только праздник омрачен ,
Кто в неправедном помине ,
В мессе падших уличен .
Каприз
Когда б не вашей шоблы бой ,
Когда б не бесы над Трубой ,
Процесс бы шел , писались книги ,
С любовной линией интриги .
Но бой идет по типу власти
И гордости лихой отчасти .
Труба считает тру ля - ля ,
Себя за пана - короля .
Мещеряков как Гарри Купер ,
Властитель блажи тоже супер.
Двурожкина главней любой ,
Когда трясет сырой губой .
Луканкина везде за леди ,
От Буки тщетности до Веди .
Знобищева как мисс - сюрприз ,
Бомонду дарит свой каприз .
Рашанский величайший жид :
Вода в Мичуринске дрожит .
Наследкин -- Гулливер Читы
И с лилипутами на ты .
Хвалешин -- Есмь и он же Азм ,
Всласть обожает свой маразм .
Мечты важней им диктатуры ,
В палитре грез литературы .
Преображение в роли
В актера Шагина поклонники игры ,
Как в омут погружают грез багры .
И ловят рыб стяжающих личин ,
Из следствий и бытующих причин .
Антон преображается судьбой ,
Работая над трепетным собой .
И внутренности в образе его ,
Перевернут проникшего всего .
Героем весь становится Антон
И страсти раскрывается бутон .
Стиляга он и оголтелый бес ,
И муки обретает без чудес .
Актер живет в придуманном миру ,
Изобразив реальностью игру .
Нет фальши ни на йоту у него ,
Как времени безбожного его .
Он черный в отражении монах
И облако в невиданных штанах .
Актер не засыпает до зари ,
Все по иному у него внутри .
Не играет с судьбой
Вот Шагин Антон не лукавит ,
Всем правду свою говорит .
И в храме он душу избавит ,
От тени что чувства бодрит .
Впустил он в себя роковую ,
Игры пограничную тень .
И роль отыграл ножевую ,
Где страстная дребедень .
Но в этом сокрыта интрига
Падения личности ниц .
Антон не старонник блицкига ,
Вылавливать шанса синиц.
Личин проживает отвратных ,
Завистливых в туне грехов .
Людей отражает занятных ,
В мирах обитавших стихов .
Антон у креста не лукавит ,
С судьбой не играет молясь .
Он душу от тени избавит ,
Смиренно на страхи не злясь .
Призрачный монах
У яркого таланта даже в снах ,
Есть черный неприветливый монах .
Он часто с предыханьем ледяным ,
Тревожит душу взором слюдяным .
Грешит душа монах вблизи черней ,
Чем туча непогожих стылых дней .
И рядом он в сутане из сукна ,
Когда ты хочешь прыгнуть из окна .
С ним можно говорить и помолчать ,
Смеяться и отчаянно кричать ...
Но после покаяния и в снах ,
Вдруг исчезает призрачный монах .
Ваза с цветами
Вот Пеленягрэ Виктор
Поэт не самый сильный .
Он сочинений диктор ,
Запальчивый и стильный .
В Тамбове был проездом ,
Нисколько не жалея ,
Луну перед подъездом
Окликнул вожделея .
И появилась сразу
Луна его желаний .
Увидел Виктор вазу
С цветами созиданий.
Вот хризантемы доли ,
Вот лютики стремлений .
Вот Вероника воли ,
Вот зверобой борений .
Луна ласкала ладно ,
Цветы лучом касаясь .
Строфа связалась складно ,
С мечтой соприкасаясь .
Купальница шептала :
-- Чиста краса земная --.
И с Пеленягрэ спала ,
Вся пелена хмельная .
Фестиваль
Фестивал Рыбаковский в Тамбове ,
Это труд и игра без лафы .
И в обычном сценическом слове ,
Должно слышаться эхо строфы .
Мезансцены на сцене театра ,
Это жизни реальной клише .
Что случится неведомо завтра ,
Но борение вечно в душе .
Для актеров игра это доля ,
Это части житейской судьбы .
То широкая вольная воля ,
То тупик бесполезной борьбы .
Храм смиряет и Богу молитва ,
Да любовь окрыляет опять .
То везде с одиночевом битва ,
То желание дух сораспять .
Свет и тень
Обожаю май в разгаре ,
Вновь акация цветет ...
Птицы гомонят кантаре ,
Золотой мечте в зачет .
Посажу легко рассаду
И полью ее любя .
Дам я фору не разладу ,
Не смущу судьба тебя .
И подруга не мегера ,
Смотрит нежно на меня .
И надежду крепит вера ,
На стезе любого дня .
Только тень как Риголетто ,
У врагов любви путей .
Время злобы не согрето ,
Солнцем мира без плетей .
Суть литературы
Не подменяейте суть литературы ,
Не подменяйте творчество игрой ...
У власти атрибуты диктатуры ,
Но воплощенья замысел сырой .
Творения не пузыри из мыла ,
Они душевный выдох у черты .
А в игрищах надутая кобыла
И шариков иллюзии гурты .
То пляски превалирую нещадно ,
То спевки увлекают чередой .
И отстает Россиия беспощадно ,
От мудрости извечно молодой .
Она гласит -- Творения нетленны ,
Когда нужны для крепости умов .
Поэзии шедевры незабвенны ,
Витающие выше теремов --
Никто не слышит гласа вопиющих
И деньги ослепляющее зло .
Среди поэтов образы имущих ,
Мне прибывать богато повезло .
Чернобаи
Когда вы гоните поэта ,
Дрожит земная атмосфера .
И раздается глас ответа :
-- Вы дети злыдня Агасфера --
Вы отвергаете страницы ,
Судьбы шедевра зоревого .
И леденят сердца зарницы ,
Слепого рока такового .
Вы видете пылинки туны ,
А луч творения не зрите .
Но пропадут иллюзий луны ,
Где зов гордыни утолите .
Вы рыщете по миру мрака ,
Не создавая тексты света .
Творец для чернобаев бяка ,
Но с ним лучистая планета .
Грабли власти
Власть ошибаеться опять ,
Как ошибалась прежняя .
Литературу не подмять,
Она всегда безбрежная .
Своим награды и почет
И славицы премилые .
Судьбу поэтов не в зачет ,
Когда они постылые .
Своим журналы и маржу ,
Чужим сплошные кукиши .
Но видно даже и ежу ,
Блеф кобели и сукиши .
Мораль бытует на Руси ,
Служи и будешь в милости .
Но у поэтов :-- Гой еси!
Свобода в белокрылости .
Продажность в моде огулом ,
Черна своей предметностью .
Иуды бьют вовсю челом ,
Жизнь развращая тщетностью .
Кренев и Гринев
В день оглашенного Егория
Трубу встречала Черногория .
Был Анатолий не один ,
С Креневым с кипою седин .
Союз Писателей России ,
Ждет возвращения мессии .
И жаждет Павел время света ,
Когда прозреет вся планета .
Споет о Мифах на Руси ,
С Трубой дуэт без Гой еси .
О сколько сказочного было
И время оно не убыло .
Стояли три богатыря ,
На рубежах Руси не зря .
Поганых били с Соловьем ,
Чтоб родина сияла днем .
Чтоб землю пахари пахали
И косами в лугах махали .
Что б женщины растили чад
И пропадал сражений чад .
Петра Февронья полюбила
И всю кручинушку сгубила .
Был меч спасенья кладенец
И змея хищного конец .
Но мифы жизни не пропали ,
С судьбой приехавших совпали .
Труба с кубышкой интересов ,
Нагрянул прежде в город бесов .
Дарил медали с орденами ,
Зеро и нетям с именами .
Потом на Дон приехал Толя ,
Как Островой Лукич недоля .
Труба бывал и Черномором ,
Невест обыкновенным вором .
А в Черногории с Креневым ,
Труба считал себя Гриневым .
Такой вот Толя лицемер ,
Обманщикам лихим пример .
Поедет вскорости в Палермо ,
Представится Фродитом Гермо .
Колизей жизни
Капитанов мне втюхивал браво :
-- Не имеешь на многое право .
Без друзей не пиши о любви ,
Без наград ты никто се ля ви .
Если ты как поэт одинок ,
Ты в заброшенном поле вьюнок .
Мы великие ныне с друзъями
И в Тамбове бытуем князьями --
Капитанов в сети или Швабрин ,
Я поэт и неистовый Храбрин .
Мне таланту не нужен никто ,
Если вешаю в доме пальто .
Если строфы пишу о судьбе ,
Вновь права обретаю в борьбе .
Если женщину нежно люблю ,
Все печали мечты утолю .
Когда в сути вхожу Колизей ,
Вижу сердцем врагами друзей .
Кто - то вновь угрожает гладием ,
Кто - то духа завистливым радием .
И опять на арене тщеты ,
Словно звери друзья суеты .
ЖАЖДА ПОЭЗИИ
Спасительная крамола
Граница начинается за шторой ,
Там Рубиконом виден Студенец .
И злыдни неприкаянные сворой
Стяжают озверение сердец .
Они слащавы в ветреных манерах ,
Лукавят и играют удальцов .
Они сожрут любого на галерах ,
Гребущих от клыкастых подлецов .
Уплыть от черни нынешней мамоны ,
Не просто озаренному творцу .
Доносчицы , гетеры и шпионы ,
Доложат все безумия гонцу .
Сражаться у расколотого мола ,
Бороться с безобразными за честь .
Трудов поэта светлая крамола ,
Спасение от извращений есть .
Земляки
На Коммунальной рядом с рынком ,
Хвалешин вылез из земли
И с другом мазаным суглинком ,
Увидели очки в пыли .
Суглинок почесал бородку ,
Надел широкие очки
И сразу изменил походку ,
Расширив желтые зрачки .
Смотрелась улица не ясно ,
В тревожном свете голубом ,
Торговка лгавшая прекрасно ,
Предстала ведьмою с горбом .
Товар объяла паутина ,
Дорогу лужи и мура ...
И не приглядная картина ,
Гнилых гостиниц номера .
Из лужи выскочили хряки ,
Один другого почерней .
В автомобилях все варнаки
И бабы бросовой скверней .
-- Пошли в музей неугомонный ! --
Сказал суглинку командор .
-- Там дух витающий салонный
И никого не мутит вздор --
Музей шикарный на "Арбате" ,
В нем Николаев за отца .
Он видит воина в солдате
И в лицемере подлеца .
Он видит прошлого устои ,
Во всем величии своем .
Он клеит светлые обои ,
С женой красавицей вдвоем .
Ремонт наметился нежданный
И зеркала стояли в ряд ...
Суглинок глянул окаянный --
Снаряд военный как снаряд .
Вот посетители иные ,
Двурожкина страшна собой .
И друганы ее шальные ,
Трясут отвисшею губой .
Не отражаются исчадья ,
В объятых светом зеркалах.
И смачно кушая оладья ,
Сидят на пахнущих козлах .
Козлы греховных отпущений ,
Обвешаны порочной мглой.
Все вожделенья извращений ,
Пришиты чертовой иглой .
Картину истины житейской ,
Через очки как на духу ,
В среде увидел компанейской ,
Хвалешин смутный на слуху .
Лишь Николаев был похожим ,
На человека в зеркалах .
А Валя с каждым криворожим ,
Погрязла в пакостных делах .
Монолог Трубы
Сегодня Толя Троекуров ,
Хоть по фамилии Труба .
Он главредактор трубадуров
И в моде ушлая татьба .
Откушал медленно Зубровки
И надкусил слегка лимон .
О , сколько истовой сноровки
Бесстрашно применяет он !
Профессор , президент почетный ,
В Палермо русских уголков .
Он всюду жданный и зачетный
Во веки вечные веков .
В поместном писарей Союзе ,
Мура и вьется шелупонь .
Двурожкиной нукер в обузе
И остальных вовсю гапонь .
Дури союзных графоманов ,
В редакции своей мечты .
И Пошлякова из туманов ,
И Кунакова из Читы .
Обманывай любого разом ,
От председателя до икс .
Ханурика тупым рассказом
И где перебивался Крикс .
Мол гении дельцы Урала
И как командовал Армен .
Рога Сибирского марала ,
Всегда с изгибом перемен .
Промолвил Толя вожделенно :
-- Я выше всех среди творцов !
Мое создание нетленно ,
Превыше каменнных дворцов !
Кого желаю -- награждаю
И вновь печататься велю .
Но всех талантов осуждаю ,
Кого за правду не люблю.
Кто есть в редакции журнала ?
Людишки , жалкие в среде .
Вот я с гордыней генерала ,
Земное божество везде ! --
Вампиры тщеславия
Присосаться к Союзу писателей ,
Быть пиявкой тамбовской казны .
У Трубы из бесчестных старателей ,
Золотишко в мошне новизны .
Не печатать поэта от Господа ,
Позабыть добродетель творца .
И пиарить лукавую походя ,
Придорожкину с маской лица .
На Урале нести непотребное ,
На Дону говорить о святом .
В Черногории знамя победное ,
В мифе выставить золотом .
Не один он Труба кровососина ,
Ищут нети дыханье имен .
У Хвалешина хватка барбосина ,
Без витающих мифов знамен .
Раззвенелись наградами фифочки :
Боратынский , Богданов , Дали ...
Снова злобой пропахли лифчики ,
Где судилище падших вели .
Жажда падших
Они отведали суда ,
Как мясо псы .
И раскупорила беда ,
Грехов часы .
Им извращенья бытия ,
Важнее грез .
Как почерневшие края ,
В углях берез .
Часы уходят вникуда ,
В игре теней .
Без безобразного суда .
Им жить трудней .
Звериный разыгрался зуд ,
Жрать во плоти ...
И притихает глас зануд :
-- За зло плати --
Чернеют роком чудаки ,
В кругу своем .
Но озарился у реки ,
Днесь окоем .
Время расплаты
Иногда мне жестокое хочется ,
Когда грусть одиноко волочиться .
Стать на час роковым комиссаром
И расплаты времен эмиссаром .
В эпизодах судьбы ирреальной ,
Сцену сделать расправы реальной .
Из "Максима" пальнуть пулемета ,
По подонкам в разводах помета .
Кто за суд над поэтом в ответе ,
Расстрелять как исчадий на свете .
Где крестились и чад причащали ,
Каты кривду с хулой совмещали .
Если храм они злом осрамили ,
То волчицы их падших вскормили .
Растрелять и забыть бездуховных ,
В далях жизни до жути греховных .
Дорога Вырий
Семиуверстов сделал шар ,
Надул его до формы
И устремился как Икар ,
К созвездиям без нормы .
Блистела лысина вовсю ,
Когда он Рыб проведал .
И душу растревожил всю ,
Когда дыру разведал .
Медведица была строга ,
Небесная без хватки .
Тельца высокие рога ,
Как остовы палатки .
Летел по небу фантазер ,
К Плеядам и Стожарам ,
Не видя голубых озер
И заросли по ярам .
Волчица выла о своем ,
В кругу Венеры старом .
Семиуверстов на своем ,
Стоял под ярким шаром .
Махнула Дева рушником ,
Лети к Колодцу счастья .
И в горле растворился ком ,
От высшего участья .
Вода в колодце из лучей ,
Душой попьешь и светел .
И чувствами ты горячей ,
Когда звезду заметил .
Кассиопеи косари ,
Как на страде у жита .
Им ничего не говори ,
О праздности визита .
И промелькнули Близнецы ,
Как на пробежке оба .
И у созвездия Стрельцы ,
Пропала в сердце злоба .
Снабдили Лебеди пером ,
Край вырий опахала .
И у Жар - птицы под крылом ,
Вновь тьма заполыхала .
Летел герой по небесам
И сон был снова в руку .
Но Крест отобразил не сам ,
Спасительную муку .
Штурм Татарского вала
Таня в искренней печали ,
Хоть в сияющем венце --
"Жабу с розой повенчали" ,
Притамбовье с ГНЦ .
От напастей нет отбоя ,
Нет газеты у реки .
И домашнего ковбоя ,
Как горошины стишки .
Надо город в новоделе ,
Поместить в бутылку грез .
И писать как на пределе ,
О стезе среди берез .
О полях писать и ярах ,
О грядущих Спасах всех .
И статейки о боярах ,
Накропать в графе потех .
Константин поможет взглядом ,
Когда жезл взметнет царя .
И Федора - Таня рядом ,
Как червонная заря .
И стрельцов подтянет Гена
Из Стрельцов опять гурьбой .
И почистит пушки Лена ,
Шкуркой куни голубой .
-- На Татарский вал на кичку ! --
Крикнет Таня и вспорхнет .
Притамбовье с градом смычку ,
Приступом с гурьбой возьмет .
Будет яростной газета ,
С каждой творческой каймой --
Притамбовье с жабьим летом
И цветами роз зимой .
Конкурс
На конкурсе Майи Румянцевой ,
Стихи от души для души .
Но в сердце Валюхи Поганцевой
Гнездится Шайтан де Баши .
И в снах Мещеряка - Юрского ,
Кикимора грез Гюльчатай ,
Смущает Николу Понурского :
-- На Васе своем покатай --
Никак не откажешь взъерошенной ,
В чужом иллюзорном бреду .
И Совесть красавица брошенной
Идет вникуда на беду .
Олеженка с графом Нулиным ,
Гуляет под ручку Нулем .
И с демоном Саша прокуренным
Дымулю ведут с кобелем .
Поветрие в жвачках растянутых ,
Манерность лукавых проста ,
Всех словом недобрым помянутых ,
Пропасть отведут от креста .
От злыдней не будет толку ,
Блефующим вмасть мельтешить ...
На конкурсе в сене иголку ,
Найдут и продолжат грешить .
Гудронные
Вас конкурс не очистит от судилища ,
Румянцева не станет вам светить .
И бездны обгоревшее удилище
Вас будет с батогами колотить .
Вы меченые шельмы оголтелые ,
От злобы исходили клеветой ...
Двуликие , в стремлениях дебелые
И взоры с непроглядной пустотой .
Найдутся незапятнанные личности
И зарифмуют строки не для вас .
Обычные в гнетущей необычности ,
Как у Мартена охлажденный квас .
Творца вы осудили безобразные ,
Вмасть исключили из СП гурьбой .
Все конкурсанты выдохами разные
И только вы гудронные с Трубой .
Парк культуры
Парк культуры и отдыха ,
И июль фаворит .
-- Отойду я от олуха --
Света вслух говорит .
И читает Васильева ,
Павла тезки стихи .
А Куколина - Сильева ,
Строфы ценит снохи .
Так Лариса Демьянова ,
Спела стансы души ,
Что у брода Фатьянова ,
Вновь шумят камыши .
Шнафетдинов о снеге ,
Рассказал не скупясь .
И о скачках и беге ,
Где вблизи коновязь .
Даровов за шамана ,
А Кириллица тень ...
И камлая у стана ,
Отыскали свой день .
Вместо жирного плова ,
Словно грез Солнцедар:
Островок из Козлова
И поэзии Дар .
Василиса Пашковская ,
С маракасом мила ,
Даже баба покровская
Все забыла дела .
Света вторила Трубина ,
Что Трубач не Труба .
Как Раиса Голубина ,
К звонным сказам слаба .
Парк культуры и отдыха ,
Не зажатый чердак .
Здесь у Саши не олуха .
Светлый дух и пиджак .
Роща чудес
Дождь хохочет и многое хочет ,
Кинуть шишки в тревожную Машу .
По поляне хвоинки волочит
И вливается в слякоти кашу .
Лес угрюмый ветвями густыми ,
Тяжелеет от мокрого бриза .
За грибами пошла золотыми
И дрожит от сырого сюрприза .
Есть живые в пугающей роще ?!
У Марии поджилки трясутся ...
Дома быть неприкаянной проще
И в курятнике куры несутся .
Ливень чопорный немец в отрыве ,
Разыгрался на лире природы .
И намокшие голуби в иве ,
Принимают из коконов роды .
Появляются бабочки света ,
В грозовые разряды стихии .
И Мария посланница лета ,
Полюбила глубинку России .
Зрящим в корень
Пока вы молоды и в форме ,
Вы ищете мечты в попкорне ,
Хотя они в небесной норме
И зрящим полыхают в корне .
Когда вам грянет сорок с гаком ,
Вам не помогут пышки с маком .
И вепрей с ненасытным хряком ,
Узрите за бессчетным браком .
Когда вы в ягодном настрое ,
Блеснете как Елена в Трое ,
Вы не узрите в блиц - герое ,
Кто посильнее многих в трое .
Когда вы станете мудрее
И грезы повисят на рее ,
Прильнете вечером к Медее ,
А утром к юной Галатее .
Жажда поэзии
Не полетов жуков я жду ,
Не гнездилища и одуванчики .
А реальных людей вражду
И разбитые вдребезг стаканчики .
Что бы души познать людей ,
В отношении к божьему свету .
Что бы бывших простить "Медей" ,
За сердечную жалость к поэту .
Не Монмартра мне надо в глуши ,
Не дворца с убиенным Павлом ,
А прозрения доброй души ,
С милосердием в мире явном .
Не извивы влекут в стихах ,
О полете ребенка в грядущем ,
А твое неучастье в грехах
И в судилище падших гнетущем .
Сочиняйте свое о своем ,
Только жизнь не калечьте злобой .
Мы прекрасное не воспоем ,
Все объятые черной худобой .
Скрижали творчества
Как заветное в скрижалях ,
Сотворяю строфы вновь ...
У Трубы мечты в медалях ,
На Урале вся любовь .
Семин истовый поможет ,
В Царском зале и вблизи .
И Трубу тоска не гложет
С шалою игрой в связи .
Вновь Тамбовщину в поэмах
Славлю рьяно и ценю .
У Трубы в тщеславных схемах ,
Только чуждое в меню .
Я о радостных рассветах ,
Где юдоль моей судьбы .
У Трубы во всех ответах ,
Только чаянья Трубы .
У меня крестьяне рядом ,
У Трубы Труба ввиду .
У меня мегеры с ядом ,
У Трубы они в меду .
Я пишу о Студенецкой
И Тамбове свет любя .
А Труба в богеме светской ,
Статус ищет для себя .
Флаг надежды
Стал Мичуринск поднебесным ,
С флагом дорогим .
Будет город интересным
И Труба другим .
На Зльбрусе флаг Козлова ,
Это высший знак .
Значит будет дело Слова ,
Делать не варнак .
Надоест печатать Толе ,
Весь Уральский круг .
И Труба по Божьей воле ,
Станет местным друг .
Напечатает в журнале ,
Толя ближних здесь .
Реет флаг не на Урале ,
На Эльбрусе днесь .
Прочитают все о крае ,
Притамбовских зорь
И забудут о раздрае ,
Волкодлак и хорь .
ПОИСК ИСТИНЫ
Не получается как надо
Не милости прошу у граждан
России с детства дорогой .
Я доброту святую стражду ,
С духовной истиной благой .
Не получается как надо ,
Все происходит мне на зло .
Газетное дурное чадо ,
Редакторам грязнит чело .
Шедевры отсылаю снова
И чадо бездны на мази ,
Вовсю издательства Тамбова ,
Купает в тщетности грязи .
Мозги главредов сатанеют ,
Как у вампиров под луной .
И строфы светлые чернеют ,
Под отрицанья пеленой .
Толмач не вяжет лыко дела ,
Плюет поэту в душу слов .
И нет бестактности предела ,
Для кроликов гнилых углов .
Они в газетах расплодились ,
Крутых амбиций грызуны .
Творцы что в слове возродились ,
Всем виноваты без вины .
Рисует с хворостом Мытищи ,
Дородный фраер меломан .
И для него важнее пищи ,
С открытой жопой графоман .
Он истину искал с поэтом ,
В бокалах с радужным вином ,
Но скряга на статейку летом
И в стужу жуткий эконом .
Другой шукает Моби Дика ,
В пучине мутной бытия ,
Где вся заходится от крика ,
Сирена зубы не тая .
Рекламу двигает как ящик ,
В газете каверзный ЗерО .
Он дела лицемерья пайщик ,
Которое как мир старо .
Двумя газетами на пару ,
Супруги правят не шутя .
Поют ночами под гитару ,
Когда медово спит дитя .
Когда в весеннем притамбовье ,
Природа птахами вспорхнет ,
Редактор выпучит воловьи
Глаза и труд перечеркнет .
Лазоревым блистали светом ,
Глаза с палитрою небес .
Теперь глумится над поэтом ,
Попутал властелину бес .
Никто поэту не поможет ,
В лукавых янусов среде .
Тоска ранимого не гложет ,
Я окрыляю жизнь в труде .
Все отрицают супостаты ,
Шедевры трепетной души .
Но гласом памяти Пенаты ,
Взывают : -- Искренне пиши --
О пустом
Толкую снова о пустом ,
Судьба не бравая :
У Толмачева за крестом
Душа лукавая .
Сотрет послание мое ,
Как пустословие .
И напечатает свое
Вновь предисловие .
У Кролика глаза горят
Как два фонарика .
А у Сантылова парят ,
Мечты вдоль ярика .
Поехал Хворостов в Галдым ,
В мреть не постылую .
Там капища витает дым ,
Где видно милую .
Виталий вместо кунака
И в бубен таинства ,
Ударит Полозов слегка ,
Шаманом равенства .
На ветви трепет налетит
И дрожь по травушке ...
Шаману мир не запретит,
Льнуть в грезах к павушке .
В Галдыме капище в цвету
Андрей здесь сватает ,
Мордовку деву -- красоту
И духов радует .
Взметнется стая журавлей ,
На счастье белая . ..
И резревется еще злей
Карга дебелая .
Потом к Шушпанским берегам ,
Где рыба жарится .
И с бабой томною к стогам ,
Чтоб не состарится .
Виталий Полозов герой ,
Бредет с айфонами .
Блажит под Лысою Горой ,
Вновь с патефонами .
И Чернозем пиарит гид ,
С певцами нудными ,
Где у ценителей прикид ,
С козлами блудными .
В газете гулкий коридор
И тень Алешина .
Он бессердечный командор ,
Перчатка брошена .
Шедевры рубит на лету
И мнет их бешено ...
Лишь Корунова на свету
Прочтет их взвешенно .
Стрелец Минаев из Стрельцов ,
Свой с генералами .
Он презирает удальцов ,
Что с либералами .
Геннадий князь на скакуне ,
С гордыней в коконе ,
Алешина увидел в сне ,
Как гниду в локоне .
Альберту Звереву вчера ,
Мордва вновь шалая ,
Привиделась и вечера ,
Где жизнь не вялая .
С поэтом водку выпивал
И муть выкладывал ...
Фальшивой бабе воздавал ,
Марусю радовал .
Но Остроухову вдвоем
Таланту светлому ,
Мы беспрестанно воздаем ,
В сердцах приметному .
Минаев , Таня и Альберт ,
В туманах бытности ,
Не распечатали конверт ,
Душевной скрытности .
Поэта - классика меня ,
Не видят ясного .
Минаев любит у плетня ,
Себя прекрасного .
Проскачут в туне удальцы ,
Стрелец и Танечка ...
И полетят мечты - скворцы ,
Где мир матанечка .
Горделивый
Алексей Толмачев горделивый ,
Не печатает тексты творцов .
Он поступками не красивый ,
Уважает одних стервецов .
Лицемеров он слушает истово
И решает кому не быть .
Отрицает талантов неистово ,
Что бы комплексы позабыть .
То Сантылов ему набуробит ,
То Алешин муру наплетет .
Вот редактор творения гробит
И пургу на поэтов метет .
Увлеченно внимает Кролику ,
О никчемности всех подряд .
Видно видится не алкоголику ,
Алкоголиков длинный ряд .
Карасев по дорогам шастает ,
Что - то шепчет себе опять.
Он бутылку вина заграбастает
И прикупит еще ноль пять.
Грибоедовым был в спектакле ,
Поиграл с Чернышевой шутя .
Но теперь обнаружил в пакле ,
Поллитровку - заначки дитя .
Либерал неуемный с похмелья ,
Всем поэтам от Бога вредит .
Толмачеву с анчутками зелья ,
Душу грешную вновь бередит .
Ни поэмы высоко смысла ,
Ни стихи о любви не нужны .
Только старые с коромысла ,
Ведра снятые снова важны .
Кто шедевр переводит на русский ,
Толмачеву в газетном кругу ,
Может лбом обыватель узкий ,
Может бестолочь на бегу ?
Не должен
Ты не должен никому ,
Это так почти .
Только вирши одному ,
Сам себе прочти .
Чтоб услышать суховей ,
Сердцем в летний зной .
Чтоб туза побить червей ,
Картой в масть шальной .
Чтоб врага не пожалеть ,
У барьера вновь .
И стреляя не скорбеть ,
Что прольется кровь .
О ромашках на лугу
И садах в цвету ,
Ты пиши не на бегу ,
Веря в красоту .
Ты не должен объяснять ,
Чем влечет рассвет .
И зачем вновь сочинять ,
Должен текст поэт .
Не умеешь ты сверять ,
Время чтоб простить .
И стремишься воспарять ,
Когда надо мстить .
Смутный дым
Может в дыму кальяна ,
Федорова Татьяна ?
Видятся грез терема
И в бриллиантах сума .
Спрыгнет Татьяна с верблюда ,
Прямо на сладости блюда .
Будет любить падишах ,
Делая в страсти шах .
Как зашахует Татьяну ,
Сразу полезет к кальяну .
Будет лизать мундштук ,
Сердца считая стук .
Может Толмач Алексей ,
Новых времен эссей ?
Свитки читает в дому ,
Древних людей по всему .
Духом блуждая в пустыне ,
Присно кумранит и ныне .
Словно учитель праведности ,
Жаждет Алешка правильности .
Главных редакторов муза ,
Видится словно медуза .
Щупальца вьются с плакатом ,
-- Будьте поэту закатом ! --
Таня и злобный Алешка ,
Стали как кот и кошка ,
В смутном кальянном дыму ,
В офисах , не в дому .
Крылатый век
Наша Таня не заплачет ,
Дуновенье студит кровь .
Перед властью ланью скачет ,
А поэту кукиш вновь .
Стелется красотка мило ,
Как провластный половик ...
А в шедеврах все постыло ,
Хоть поэт и трудовик .
Ты Татьяна не Федора ,
Не царица Града -- Царь .
Ты жена тореадора ,
Он компьютерный понтарь .
Не мордвинка ликом Таня ,
Как Маруся Дуболго .
И дружок подруги Саня ,
Вновь не ценит никого .
Для него Мария - Ева
И стихами фараон !
Называет Таню слева :
-- Западенка Фарион --
Эх , лихое Притамбовье ,
Все не эдак и не так .
Для таланта есть условье ,
Что б душою был мастак .
Пусть Алешка переводит ,
Рев оленей на слова .
У таланта не восходит ,
Солнце неба на дрова .
Пусть Толмач шукает руту ,
Вечерами возле рек ...
Я поэт мечты минуту ,
Превращу в крылатый век .
Беззвонная
Высокая , глаза блистают ,
С оттенком чистой бирюзы .
Мечты порывные витают ,
Без утомительной грозы .
Красива вся и благородна ,
Но иногда капризна вдрызг .
Торговке уличной подобна ,
Исходит от словесных брызг .
Газету держит " Притамбовье "
В руках омытых до бела .
И вновь читает предисловье ,
Как у властей идут дела .
Вот фотография с чинами ,
Вот с депутатами ярка .
И жителей с дурными снами ,
Из туны падшего мирка .
Но нет поэзии высокой ,
На разворотах до конца .
Ей миловидной , светлоокой ,
Важнее нить без бубенца .
Беззвонная ждет репортажи ,
С лазоревым огнем очей .
И все же отойдя от лажи ,
В любви становится звончей .
Циники с мелюзгой
Радуйся Таня Федорова
И ликуй Толмачев Алексей .
Ваших редакций ведра ,
Снова полны карасей .
И мелюзгой игривой ,
Что у откосов кишит .
Каждый душой горделивой ,
Буйно из вас грешит .
Только разносится запах ,
Рыба опять не свежа .
В ваших нечистых лапах ,
Кожа змеи и ужа .
Вы на виду двоитесь ,
Как лицемеры времен .
И на поэтов коситесь ,
Славных духовных имен .
Плюну на вас циничных ,
Честному вы не нужны
И у полей пшеничных ,
Вновь васильки нежны .
Жизнь роковая жестока ,
Каждого могут кружить ,
Мутные волны потока ,
Выплывешь - будешь жить .
Главный сегодня в газете ,
Завтра ты всюду изгой .
Вечно на белом свете ,
Радуга гнется дугой .
Надо печатать поэта ,
Вовремя без балды .
Ясные крылья рассвета ,
Тени рассеют беды .
Рутина
И Труба Уралу друг ,
И Наседкин из Читы .
И Алешин в гулкий круг ,
Бросил камень маяты .
Маша дочку бережет
И сыночка заодно .
Саша галок стережет ,
Чтоб не пачкали окно .
Лена смотрит на себя :
-- Эх , была я не одна .
Обнималась не любя .
Думала на все годна --
Валя злобствует вовсю ,
Книги всякие грызет .
Подожгла б Россию всю ,
Быть Героем не везет .
Юрий ходит петухом ,
Он в Подъеме кавалер .
Очернил гнилым грехом ,
Лучшего из всех Валер .
Музе грустно без мечты ,
Не витает в круге зла .
И Труба швырнул цветы ,
В отпущения козла .
Побежал он по стерне ,
Невиновный по всему .
Только истина в вине ,
Не блеснула никому .
Садовод Труба Яков Лукич
Он сам проверил на земле
Каргинский Сад писателей .
Все яблони навеселе ,
Растут без обывателей .
И сад его проверил вновь ,
На "вшивость" бездуховную .
Увидел в сердце не любовь ,
Тьму маяты греховную .
Он на майдане речь держал ,
В Народном доме с радостью ,
Но ложь и кривду обожал ,
С гнилой гордыней гадостью .
Вдруг НагульнОв и ДавыдОв ,
Вмасть появились около .
И плюнув на муру судов
Парила Лушка с соколом .
Не понимая облик свой ,
Он злился как ошпаренный .
Труба он или Островой ,
Вновь бесами затаренный ?
И в доме прячутся его ,
Воители без совести .
Зачем Лукич и для чего ,
Труба печальной повести ?
Падшая
Ты из вольера падших Шура ,
О том свои стихи читай .
Метрессу злобы маникюра ,
Как роковую почитай .
Она бездумных стихоплеток ,
До жуткой бездны довела .
Раскинула десятки плеток
И суд неправый провела .
Оклеветала вдрызг поэта ,
Попрала заповедь Христа .
И зачеркнула окна света ,
Обломком жженного креста .
Где гнусно светоча корила ,
Взорвали храм не мудрецы .
Метресса ересь сотворила
И вы творили подлецы .
Эпическое
И зверю худо в ночь пустую ,
Когда эпическое в жизни ,
Заденет тему не простую ,
Луна сиятельное брызни .
Куда бежать седому волку ,
Когда не нужен серой стае ?
И белый конь вздымает холку ,
В убогом , воровском сарае .
Обычное всегда не в лоске ,
Как рыба в заводи тетрадки .
Но есть частица ила в воске ,
Свечи пылающей на святки .
Эпическое в прозе сказа ,
Спасение в игре бурана .
Любовь нагрянет без приказа
И исцелится жизни рана .
|
