Уйдёт и поколение моё
дорогой, что ведёт нас всех из детства,
есть лишь одно от грусти этой средство –
смотреть без страха в дальний окоём.
Уже не нам названия давать –
и праздникам, и суете, и будням,
был Николай, Столыпин и Распутин
с ним рядом были, всех и не назвать.
Германец был, японец, кто ещё? –
ещё свои глумились супостаты,
завидовали землям тридесятым,
где травы в пояс – раззудись плечо.
За пластом пласт кромсали землю нашу,
с ней заодно и пахарей, и хлеб,
зарыто в землю множество судеб,
и названных, и без вести пропавших.
И соль земли, и боль её, и совесть,
заставит ли верхи ещё желать,
чтобы страна была – родная мать,
чтобы радеть о ней, и, беспокоясь,
поднять село, распахивать назём,
не дать соседям выморить медведей,
встречать их хлебом, если кто приедет,
но видеть Русь в сиянии озёр.
Уснём, и потревожит нас молва
о том и сём, поймём ли эту мову,
профукаем землицу бестолково,
поверив, за границею – халва?
Моя земля, дай мне упасть зерном,
от плевел у тебя и так изжога,
у будущего непонятный слоган,
и небо над Москвой порой черно.
Сломала буря две столетних липы,
и придавило сотню муравьёв,
наполнив гневом тучи до краёв,
июньский ливень выдохнул со всхлипом.
А мы живём, пока ещё – живём,
и ненавистников пока утешить нечем,
закат накроет тихим светом плечи,
и солнце тронет воздух над жнивьём.
12 июня 2020г.
