ПОЭМА
ВЕРЕТЕНО ПРЕИСПОДНЕЙ
1
Вихрь преисподней
-- В Тамбове крепкое вино --
Глаголит панк Веретено .
-- Я приглашаю в Кенигсберг ,
Марию и метрессу Берг --
Уснул в вагоне как дано ,
Экспресса панк Веретено .
Приснилось смутное ему ,
В холодном , призрачном дыму .
На шабаш острова Преголь ,
Приносят ведьмы алкоголь .
Из преисподней вихрь турбин ,
Взметнул исчадий из глубин .
Озноб объял главреда враз ,
На троне неть - дикообраз .
В руках хмыря веретено
И нить спускается на дно .
Иммануил нагрянул Кант
И рядом ушлый музыкант .
-- Мораль несчастный не с тобой
И звезды неба не с судьбой --
Кошмар продолжился в огне ,
Две гостьи ведьмы на коне ...
-- Главред отринь веретено
И поснимай душой кино --
Преголь и замок из камней ,
Веретено и нити дней .
И шабаш бездной затемнен ,
Все чернобаи без имен .
2
Гильотина и пряник
Пришел крутой мордоворот ,
В СП поместной власти ,
Двурожкиной восславил рот
И утвердил напасти .
Метресса ляпает сдурма ,
О Маше как о фее .
Возносит слабую весьма ,
Словес при корифее .
Приемы старые в ходу ,
Талантов всех на плаху ,
Но фаворитов череду ,
К безбрежному размаху .
Нет роста юным никому ,
Всех рубят гильотиной .
Лишь держиморде одному ,
Трон с гибельной картиной .
Поэта лучшего на век ,
Судили воры света .
Творений лишний человек ,
Для палачей расцвета .
3
Треп злыдни
Отговорила роща золотая ,
Двурожкина с Тамбовом говорит .
И журавли печально пролетая ,
Увидели как Родина горит .
Из сказанного искры вырывались
И разлетались пылкие везде ...
Мосты отдохновения сжигались
И стебельки на житной борозде .
Дороги разгорались мировые ,
Юдоли пламенели без числа ...
В Двурожкиной порывы роковые ,
Проруха бездуховность привнесла .
Над храмовой Голгофой говорила,
Метресса о поэзии судьбы .
Недавно здесь поэта обвинила
И осудила с помощью Трубы .
Лауреатов славой опалила ,
Но никого не окрылила днесь .
Метресса о высоком говорила,
Когда густела пепельная взвесь .
4
Фальшивая
С бабушкой всласть говорила ,
С пропастью вмасть говорит .
Там где эксцесс сотворила ,
Черной судьбиной горит .
Злобно талант обвиняла ,
Хищно судила творца .
Заповедь вновь растоптала ,
Господа Сына Отца .
В лживом старуха почете ,
С родиной фальшь говорит .
Вновь у нечистых в зачете ,
Грех роковой сотворит .
Машу бездумно возносит ,
В рай фаворитку сует .
Горе талантам приносит ,
Мрачной беде воздает .
Лжет безобразно старуха ,
Кривдой живет роковой .
Пахнет полынью проруха ,
Рядом с тропинкой кривой .
5
Букет гербер
Вся свита куплена метрессой ,
За грош лукавой продались .
И бездуховной , лживой пьесой ,
Вновь лицемеры увлеклись .
С букетом герберов Тамара ,
Никола с пламенной слезой .
Олега снова от удара ,
Спасла цепочка с бирюзой .
Хвалили злыдню за интриги
И величали за грехи .
Кагалом за пустые книги ,
Читали славицы стихи .
Все проходное в сочиненьях ,
Нет света трепетной души .
Бес пребывающий в мгновеньях ,
Шептал : -- Бездарная пиши --
-- Великая мы в восхищеньи ! --
Кумир для пакостных личин .
И закружились злые тени ,
С продажным перечнем причин .
6
Ловцы грехов
Ловят без удилища ,
Смайлики имен ...
Грех на них судилища ,
До конца времен .
Пусть звенят наградами
И смеются зло ,
Гордость за оградами ,
Время извело .
Мельтешат с личинами ,
Жаждут яркий шанс ,
Чтоб иметь с починами ,
Славы декаданс .
В тщетности развязные ,
С чередой потех ,
Прославляйтесь праздные,
Вы страшнее всех .
7
Вождь падших
Вокруг невзрачная картина ,
Тамбов не любят снигири .
-- Яволь метресса Валентина ! -
Кричат Хвалешин и Мари .
Труба козловский штурмбанфюрер :
-- Яволь майн фюрер -- голосит .
И Юрий Щеряковский - Дюрер ,
Вовсю лампасами трусит .
Бомонд выбрасывает руки ,
Как в Риме истовых времен .
-- Яволь ! -- и капище поруки ,
С палитрой преданных имен .
Мария с Леной флагоносцы ,
Они волчицы по судьбе .
Как рьяные партайгеносцы ,
Веками юные в борьбе .
Метресса злобная до страсти ,
Костры рисует на стене .
-- Яволь ! - кричит слуга напасти
И грешных лапает в огне .
8
Ковчег разврата
На Цне реке у горки храма ,
Ковчег дрейфует ресторана ...
И в капище нечистых срама ,
Витает блеянье барана .
Доносит ветер птичий гомон ,
Собачий лай и брех куницы .
Был ресторан плавучий сломан
Стихией , с мордою волчицы .
Такое виделось прохожим ,
Что жутко стало атеистам
И людям всюду толстокожим ,
И впечатлительным артистам .
За окнами ковчега ларей ,
Микст совершался непотребный .
Там люди превращались в тварей
И поедался идол хлебный .
Оторвы патлы разрывали ,
Шалавы выли обреченно .
И блудные к луне взывали ,
Как вурдалаки увлеченно .
Враги поэта бесновались ,
Вплетаясь в оргию разврата .
Кривые души очернялись ,
Вблизи лукавого собрата .
Но утром свет зари знакомо ,
Вонзался в морок ресторана --
У каждой твари тело гомо
И обжигала сердце рана .
9
Безмолвная
А говорит ли Родина с тобой ,
Лукавой , многоликой интриганкой ?
Ты выглядишь напыщенной поганкой ,
С почетной , ядовитою судьбой .
Твой шумный , дилетантский балаган ,
К поэзии поэты не причислят .
Чиновники всех разом перечислят
И кругленький получат чистоган .
Ты видимость заботы создаешь ,
Но тут же забываешь о порыве .
И избранных Икаров на обрыве ,
Ты лживая всегда не узнаешь .
Одну себя возносишь горячо ,
Среди талантом ярким не богатых.
Но забываешь на своих хвостатых ,
Вновь плюнуть через левое плечо .
Тщеславная , с помеченной судьбой ,
От злобы безобразной извратилась .
Ты в фурию обманов превратилась
И Родина безмолвная с тобой .
10
Бустрофедонные
Им Гонченко теперь не верит ,
Тамбовским злым писарчукам .
И всех предателей не делит ,
По чьим шатаются рукам .
С кем Валя лживая свахлялась ,
Баранова не хочет знать .
К кому Мария вновь прижалась ,
Он мразь и неизбывный тать .
Кому Рашанский служит снова ,
Барановой не больно днесь .
Пусть нетей падшего Тамбова ,
Ад поглотит кипящий здесь .
Куняев тоже бьет в набаты ,
Своих сомнений и тревог .
-- Ну что за твари эти хваты ,
Я всем прославится помог! --
Главреду больно как бывает ,
Когда поможет он врагу :
-- В Тамбове Лютый добывает ,
Металл презренный на бегу --
Обманут всех нукеры Вали
И проведут любых всегда .
Возьмут презенты и медали,
И предадут вас господа .
Они с личинами игривы ,
Актеры в жизни роковой .
Всей шоблы подлые извивы ,
Рисует падших дух кривой .
11
Монополия тщеславных
Одно и тоже двадцать лет ,
В литературщине Тамбова ,
Двурожкина поет сонет ,
О подмастерьях полуслова .
Поет метресса о себе ,
Об Анчасе писклявым гласом .
И о Знобищевой судьбе ,
И о Луканкиной с Пегасом .
Шедевров нет ни у кого ,
Есть рукотворная порука.
Им не до истины всего ,
Тщеславия важнее мука .
Талантам явлена война ,
За одаренность порицанье .
Страстей судилища цена ,
Гонения и отрицанье .
Подмена истиной звучит ,
Обман за правду выдается .
Бомонд зачуханный молчит ,
Двурожкиной амвон дается .
12
Гиблое место
Не в Карасике дело Николе ,
Не в порывной Светлане Пешковой,
А в Двурожкиной Вали школе :
Погореловой -- Головешкиной .
Почернели просторные классы ,
Сапухою покрылись доски .
И вблизи Железновой Вассы ,
Истлевают бомжа обноски .
Нету ваз с зоревыми цветами ,
Нету ярких учебников юности .
Только вороны над кустами ,
Навлекают кружением трудности .
Школа Вали не освященная ,
В суете не примечена Богом .
Потому - то липчанка крещеная ,
Рассуждает в Тамбове о многом .
И тропинка к былому неясная ,
Светлячками мечты не освечена ,
Потому - то Кндимова страстная ,
Тамбовчанами с радостью встречена .
|
