В том месте, где жёлтой уродливой дымкой
Сверкают глаза врагов,
Где пули играют симфонию смерти,
Где пленные без оков,
Сидит Человек, угнетенный, несчастный,
Он не хотел всего.
Трясётся в окопе, в защите земли,
Мечтает о мире из снов.
Идёт здесь игра не на жизнь, не на смерть –
Счёт равный у двух сторон.
Человек же, омытый слезами,
В окопе
Мечтает о мире из снов.
Он в вену вставляет стальную иглу
И вводит под кожу ослабленный штамм –
Бурлящую жидкую тьму.
Смертельная доза, мир проклял его.
Но смерть не приходит за теми, кто ищет.
Безжалостно вынес палач приговор,
Он зверски нуждается в пище:
Кто жизни не хочет, тот будет жить вечно,
Тот тлеть будет долго,
Мучительно скупо –
Любовь под запретом.
Но надо ли миру она?
Душою эстет – обречён на войну,
В борьбу заключён с неизвестным сюжетом,
Но вот существует ли эта война?
Безумие рядом,
Спасения нет,
Мечта об агонии – скоро рассвет.
Во рту привкус жа́ра,
Гудят надломленные кости,
Вовнутрь вывернуты знаки «стоп».
Удар засчитан,
Вот разве что в свои ворота:
Под пули бросился, покинув свой окоп.
И грудью на амбразуру,
Чтоб ржавым железом достало до сердца,
Чтоб насквозь пробило в том месте,
Где, говорят, спит душа.
Вокруг всё пылает
Предсмертным туманом,
И кажется, будто не время для лести:
Смерть мимо убитых бредёт неспеша.
Финальные аккорды отгремели,
Звук панахиды заглушила боль,
Покрылось поле бархатною гнилью,
А разум потерял над всем контроль.
Здесь во́роны слетелись на безлюдье –
На километры вглубь кровавые моря́
Из тел, металла, пороха и лжи.
И все мертвы – ни боли, ни души.
Вот только лишь один средь мертвых
– он живой.
С пробитой грудью, красными глазами
От слёз и ненависти, ярости, стенаний.
Он проиграл игру,
Где выигрыш – это смерть,
А жизнь – не ад – намного хуже.
Нет выхода и нет побед,
Когда твой враг –
Тот монстр, что внутри.
Он обречён на жизнь,
Он не хотел войны.
|
