Все координаты спутав в раме картинной старой, клином застыла будто птиц перелётных стая. Холод собачий, лютый рёбра стальные вставил. Стали чужими люди, будто их и не стало. Вечными стали спины в дождь от дождя бегущих. Чай уже час как стынет: горче на вкус и гуще. Глуше! Притихли стоны, плач и пощёчин сдачи. И ничего не стоит. И ничего не значит. 2 («Верен, любим и дорог» - трижды солгав уснула.) Тени по коридорам в пропасть толкали стулья -вешались. Звали тени. Тени, таились сколько?! Тени врастали в стены. Тени сбивали с толку. Тени расстались с нами. Тени растают просто. Тени те станут снами всех пропотевших простынь. Но в измерение чуждом, в странных туманных странах, может, каким-то чудом, тени те нами станут, и двойниками прежних будут, доколе будут. Будут провалом, брешью в строгой фаланге судеб. 3 («Дорог, любим и верен» - произнесла устало.) Ложь разошлась по венам, слаще всех истин стала. Ложь торжеством поила, правды распутав пряди. Ложь та была повинна в недопустимой правде. Сестры: седые свахи ложь предавали сплетням. Ложь та взошла на плаху правдой самой последней. 4 Мёртвая и пустая комната стала склепом. В раме картинной старой клином застыло… слепну. Холод собачий, лютый, ребра стальные вставил. Стали чужими люди, будто их и не стало
|