Как знаменье, как гибель, как морок, Как петля, как томленье души, Сыплет морось на серенький город В запредельной, загробной глуши.
Пузырится свинцовая слякоть У заправки на мерзком шоссе. Грустно, грустно! И хочется плакать Под забором пропитых Рассей.
По пустыне бурьяна голодной, По унылым полям напрямик- В низких тучах, как в скуке загробной, Чешет грязный и пьяный мужик.
В полночь гаснут огни, гаснут сплетни Телевизорной вши. Как-нибудь Добредет он до нищей деревни - И закончит он пасмурный путь.
В окаянном домишке у края Ледяного пустого шоссе Будет бить он о дверь, проклиная Жизнь, погоду и бабу – как все.
А за стенкой обойной и хмурой В полусгнившей избенке своей Будет мать, сумасшедшая дура, Клясть пропитых своих сыновей.
Мозглым утром, скрипя половицей, Смерть в их жизнь как хозяйка войдет: Будут спьяну соседи рядиться, Будут сдуру орать рыжий кот.
Будет – пьянка с отверстой могилой, Будет шастать свинья невпопад. И никто в нищей церковке стылой Не поставит свечи под оклад.
Будут черти лесные кружиться, Будет радио петь на крови По каким-то Хургадам и Ниццам Песни подлые подлой любви.
|