...В яслях со мною был конфуз.
Велят, чтоб наголо остригли.
Мать:
-- Нетушки! –
И я боюсь:
Оставят без кудрей... Подвигли
Родителей те «корчаки»
Меня отправить к бабе Мане –
(Самой возиться не с руки) ...
Ее пригляд и воспитанье –
Не гувернантский у графьев.
Дочь Мани – мамина подруга
Полина Волкова... Оков
Не налагают ни для духa
На той казарме, где живет
В большой коммуне Маня-Маша.
Да, «на казарме» -- рек народ,
Не «в»... А в коридоре – каша
На примусах кипит-шипит,
Висят «подписанные» тряпки,
В коляске малый голосит,
Внимания от мамки-папки
Упорно требуя: опять
Пеленки подписал, бедняга...
Казарма... Можно называть
И так: рабочая общага.
Три «палубы» в казарме той,
Три этажа – коль по простому.
Сто комнаток, а в каждой вой,
Крик, мат, блатные песни... В кому
Тот гам загонит чужака,
А мне и шум и гам по нраву:
От входа и до чердака –
Довольно места, чтоб ораву
Детей казарменных принять,
Для игр пространство предоставив.
Меня старалась не пускать
За дверь надсмотрщица, представив,
Что упаду и ушибусь
В той беготне вдоль коридора,
О примус чей-то обожгусь...
Но все ж сбегала от надзора...
Бабуля с дочерью жила.
Этаж второй... Нет, впрочем, третий...
И внучка Зоя там была.
Она уже жила на свете
Лет семь, когда я родилась.
И, стало быть, ходила в школу,
Мать – на работу. Маши власть –
Вся – надо мной... Беспокою
Попыткой выбежать за дверь.
А так-то я ребенок милый.
Но только выскочу – поверь –
Не удержать бабуле хилой:
По коридору мчу стремглав.
Теперь – лови меня, заразу.
-- Танюша! Танечка! –
Взорвав
Покой бабули, мчусь – и глазу
Ее за мною не поспеть...
Мне сильно нравилось в казарме
Под шум. Закрыв глаза, сопеть...
Спалось чудесно – ни угар мне
От каш сгоревших не мешал,
Ни стук дверей, ни рев младенцев,
Нетрезвый гогот и вокал –
Спала под вопли «сладкопевцев».
Картошки жареной флюид
И ароматы щей прокисших...
Лишь лук мне слезыньки сулит...
В тех звуках, в комнатку проникших,
В оконца малые в дверях,
Ничто бедой не угрожало –
И не касался сердца страх –
И душу зло не обижало...
И просыпаться – хорошо,
Чтоб в жизнь кипучую ворваться,
Что для бабули Маши – шок.
Ей надо шибко постараться,
Чтоб в комнатке закрыть меня.
Но я, конечно, убегала.
Ведь там, за дверью – ребятня –
И ничего не помогало
В каморке удержать меня
Ошеломленной бабе Маше,
Сидела в комнатке, моля
Всевышнего, чтоб жидкой каше
На опрокинуться в момент.
Когда я пробегаю рядом –
Печальный был би инцидент...
Тот коридор окинешь взглядом:
С торцов – огромных два окна,
Сто лет не мытых, запыленных...
Меж ними – «улица». Длинна,
В дверных, ячеистых и темных
Коробках... Цокольный этаж
Пугал своею чернотою.
Там печь – огнедышащий страж,
Титан с кипящею водою.
Заслонок много у печи,
Нутро палящее скрывавших
И много топок... Кирпичи –
Из угля... Их. Подстерегавших,
Кругом немало на полу.
И горкой высились пугавшей,
Что вдруг обрушится – в углу...
Воображу себя упавшей
Под грудой угля – нет, боюсь...
Сюда одна не забегала.
Титаны облегчали груз
Труда хозяек – и немало:
Здесь набирали кипяток
Хозяйки из домов соседних,
На керосинчике чуток
Так экономя... Все – из бедных...
Пред праздником у очага
Все с противнями появлялись.
Как доставала кочерга
«Свой» из печи? Не ошибались?
Я это не могла понять –
Ведь противни не различались.
Я б не сумела опознать.
Хозяйки как-то изловчались...
На Первомайке той порой
Быт – полусельский: Печь с дровами,
Но кран с холодною водой,
Свет, туалет в квартире... Маме
Не нравилось на той печи –
Варила на электроплитке
Семьи нехитрые харчи:
Борщи, горячие напитки –
Чай первым делом, молочко,
Картошку жарила. Глазунью.
Опасно да и нелегко.
Боюсь огня, не капризую:
У плитки – голая спираль –
И обожжешься и ударит
«Лектричкство»... Легко «мораль»
Усвоила: коль мама варит –
Держусь от плитки в стороне...
В поселке – детская больничка –
Она уже известна мне –
Была больничная страничка.
Есть взрослая больница. Есть –
Вся в резких запахах аптек.
Есть почта, что приносит весть
От близких – и библиотека.
Продмаг имеется, промторг,
В котором – время дефицита –
Порою – и тогда восторг –
Такое запросто добыто,
Что и в столице не купить
В очередях километровых...
Есть клуб, чтоб нам кино крутить...
В поселке каждый,кто не промах,
Себе сооружал сарай...
Поскольку жили-то стесненно.
В сараях весь поселка край.
Казарменные – непременно.
Они-то жили всех тесней...
Сарай для них жилью тождествен...
О бане. Разделенье дней:
Два – для мужчин и три – для женщин.
Та баня в памяти – кошмар.
Приземистое то строенье
Черно... Зимой из двери – пар...
Заходим... Будет ли везенье,
Чтоб сразу шайку захватить?
Нет – ждать приходится часами.
И даже малышам скулить
Здесь тягостно – прижались к маме...
Нормальных окон в бане нет.
В проемах тусклые брикеты.
Сквозь них просачивался свет
С трудом... Сидим, во все одеты...
Очередина в наши дни.
Все женщины подолгу мылись:
Сперва детей, потом – они,
Потом стирали... Долго длились
Часы в предбаннике. Пока
Достанется, как счастье, шайка.
С трубы на головы – кап-кап.
И лампочка светила жалко
Под отсыревшим потолком...
Клубами в дверь – морозный воздух.
И говор -- полушепотком.
Так тягостно – скорей бы роздых.
И малыши совсем тихи –
Не бегали и не шалили.
Ни озорства и ни «хи-хи» --
Угнетены в том месте были...
Пусть ощущенье чистоты
Сравнимо ощущеньем счастья...
Но к этой радости мосты
Нерадостны и слишком часто
Они-то настроенье нам
Фундаментально ухудшали...
И мрак и капли по стенам...
Так долго в очереди ждали...
Хоть невозможно малышам
Без озорства и без движенья.
Жалели тихо ждущих мам,
Не вызывали раздраженья.
Малыш задремлет в духоте,
Проснется, протирая глазик.
О тазике -- как о мечте...
Малыш один – один и тазик...
А двое, трое малышей –
Тогда жди тазика второго...
Так тягомотно здесь душе...
-- Ну, потерпи еще немного... --
Заняться нечем. И ничто
Не привлекает интереса.
Сидим в расстегнутых пальто,
Ждем шаек. Есть! Давленье пресса
Чуть ослабеет. И детей
Заводят и несут в предбанник.
Здесь легче – лишних нет людей.
Раздолье, если кто карманник:
Веди шкафчиков в помине нет.
Над лавкой полка, а под нею –
В доску костыль был – и привет...
Раздетая сперва синею...
Конечно мамы заведут
И стирку легкую попутно –
Подсказки от мужей не ждут –
Быт сам подсказывал подспудно:
Здесь есть горячая вода –
И, значит, не зевай хозяйка!
Я тоже с мамочкой сюда
Ходила... Вымывалась шайка –
И утомительный процесс
С водой и паром начинался.
Ведь мыло едкое до слез –
Шампунь еще не продавался...
Здесь тоже в очереди стой.
К двум жутко обжигавшим кранам.
Один с горячею водой,
Тот – с ледяной... Каким «титанам»
По силу столько вскипятить
Воды – для целого поселка...
Помыли надобно побыть
В сторонке – дважды, трижды столько:
Помылась мама, а потом
Она бельишко постирала...
В предбанник чистыми зайдем,
Где обтирала, одевала
Танюшу мама... Обтирать –
Потом укутать в полотенце...
Белье из стирки надевать
Мне на распаренное тельце
Непросто, а потом еще
Танюцу обряжать в пальтишко
С платочком – тоже кое что...
От бани радости – не слишком...
Потом выходим на мороз.
Задача здесь – не простудиться.
Все испытания всерьез –
Вот угораздило родиться...
Большая стирка шла в дому.
А полоскать идут на Клязьму,
Как, может, триста лет тому
Назад... Житейскому маразму
Тому сказала мама:
-- Нет! –
За баней не реке помосты,
С которых женщины чуть свет
Белье полощут... Ломит кости
От той работы ревматизм...
Вот так о житии народном
Заботился социализм
В стремлении богоугодном
Всех уравнять по нищете...
Но мама тот помост на речке
Не посещала. Вещи те,
Что постирала возле печки,
Водопроводною водой
В корыте долго полоскала...
Домашний труд всегда такой,
Что ни конца и ни начала...
В три года взяли в детский сад
Уже без всяческих условий.
Слезинки по щекам висят –
В «казенный дом» сдаваться внове.
И мама плакала со мной –
Ей жаль несчастного ребенка.
Мы вечером идем домой –
Опять реву протяжно, звонко –
Жаль из детсада уходить.
Так всю неделю продолжалось.
Ну, как с ребенком поступить?
Окутывает маму жалость.
Разок решили не забрать,
И на на ночь в детсаду оставить.
Что помогло – и впредь орать
Не стала слезно и гнусавить...
Тот Первомайский детский сад
Счяитался в области из лучших,
Хотя ничем на первый взгляд
Не выделялся... Впрочем, ключик
К успеху заключался в том,
Что крепко о здоровье бдели.
Такого не было, чтоб в нем –
С пяток, а прочие – болели,
Как то бывает в детсадах.
А в остальном у нас – как в прочих:
С утра – гулять – не при дождях.
В обед – салатик, следом борщик,
Потом – котлеточка, гарнир.
Пюре предпочитала групам.
Но, правдав, пред обедом – (брр) --
На выбор: так иль вместе с супом --
Давался в ложке рыбий жир.
-- Мне – так! –
Но до чего противно!
На полдник могут дать кефир.
Час тихий... После креативно
Играли... Вечером – домой...
Когда исполнилось четыре,
Я – новосел со всей семьей.
Большую комнату в квартире
С одной соседкой дали нам,
Точнее – маме – на работе.
Дом был из бруса. По стенам
Шла чернота... В подъезд войдете –
Двойная лестница. Вверху –
Весьма просторная терраса.
Сметите с половиц труху,
Поставьте стол, кровать – в три раза
Вы увеличите жилье.
Так мы и поступали летом...
Стремянка на чердак – мое
Приспособленье – (шпингалетам
Безмозглым угомону нет) –
Для гимнастических занятий:
Вишу вниз головой – привет! –
Над маршем лестничным. Понятий,
Что там опасно, в глупой нет...
А сверзилась бы с той стремянки
На лестницу – и все, привет –
Берите танины останки.
Ужасно – видится сейчас.
Ну, а тогда – вишу часами
Вниз головой, пугаю вас,
Пришедших, скажем, в гости к маме...
Наш прежний дом недалеко,
Через дорогу – и подружкам
Старинным мне попасть легко,
Наперсницам моим и душкам.
Мне есть о чем потолковать
С Танюшей Зудиной и Людой,
Что Карпова – и поиграть
В обед с игрушечной посулой,
В больничку или детский сад,
Во что угодно -- интересно...
Пусть взрослые на нас глядят,
Не вмешиваясь – неуместно...
В тот год родители решат:
Я подросла уж настолько,
Что в состояньи в детский сад
Идти одна... Сие – жестоко?
Нет. Детский сад-то в двух шагах.
Переходить не надо улку.
Машины не вгоняют в страх.
В пальтишко вденусь или в куртку –
И пошагала. Прихожу.
Хоть рядом – в детский сад последней.
Жука замечу – посижу
Вприсядку, хоть денек не летний –
Прохладно, в садик не спешу.
Попутно пообщаюсь с кошкой,
Коровку божью попрошу
Слетать на небо... Той дорожкой
Так много наблюдала дел,
Творящихся у «братьев меньших»,
Тот полз куда-то. Тот летел,
Тот распустил весенний венчик...
Сад посещала – в холода.
А летом – на Кавказ возили.
У деда с бабушкой тогда,
Считалось, прибавляла в силе,
Здоровье... Как-то возвратясь,
Шла в сад испытанным маршрутом.
Вхожу... Оторопела враз:
Начальство, видно, бес попутал:
Нарисовали на стене
Четыре головы мужские.
С усами – та знакома мне,
Повсюду видела такие,
Второй меня не напугал:
Сам лысый, с маленькой бородкой,
А третий ужас навевал
С четвертым... Взгляд прямой наводкой
Мне в душу детскую глядел,
Чернели бороды лопатой...
Художник напугать хотел?
Изрядно напугал... Усатый,
Что не был страшен, наяву
Был трех других куда страшнее...
С воспоминанием живу
О той картине. Страшно мне и
Сегодня... Двор детсада был
Просторным. Целый парк. Пожалуй.
Песочница с грибком. Под ним
Дела серьезные решала,
В песке играя, детвора.
Был в парке и фонтан, представьте.
Аллея через парк вела
В то здание, где – детство славьте –
И размещался детский сад...
Гигантские росли деревья.
В их кронах кочками висят
Вороньи гнезда... Их теперь я,
Хоть поздно. Но благодарю.
Я о воронах. Как скандалят!
-- Карр, карр! – за ними повторю.
Они ни взглядом ни ударят,
Ни передразнят... Букву «эр»
Не выговаривала с детства.
Но вот – беру с ворон пример...
И – радость: шумное соседство
Вдруг от картавости спасло –
И «эр», как надо, зазвучала.
Выходит, крупно повезло.
А прежде я, стыдясь, молчала...
Однажды случай был такой.
К моей святой души погубе –
Игрушка – новый чудо-конь-
Качалка явлен средней группе.
Уж как он поразил меня!
Волосяные хвост и грива.
Такого крупного коня
Впредь не встречала. Все красиво
В игрушке, можно снять седло,
Уздечку и надеть обратно.
Меня с умишка повело:
Хочу в седло невероятно.
Откуда взялся дивный конь?
Возможно. Подарили шефы.
Детишкам говорят:
-- Не тронь!
Смотри издалека! А мне бы –
В седло – совсем схожу с ума...
Но не пускают – как издевка.
В саду игрушек разных тьма.
Не избалованная крепко,
К ним потеряла интерес.
Я не могу взять в толк: зачем нам
Игрушка, коль не с ней, а без?
Вся ситуация плачевна.
-- Ребенок может заболеть! –
Пошла к заведующей мама.
-- Так соизвольте повелеть,
Поскольку нарастает драма... –
Та повелела – и меня
В седло сажают принародно.
Стоит вся группа у коня.
Меня в седло сажают. Гордо
Раскачиваюсь... Счастья нет:
Ребята смотрят молчаливо...
Счастливый вытянув билет,
Я ощутила: косо-криво
Та радость от меня ушла.
Нет радости несправедливой,
Когда судьбина не дала
Ее другим. Столь несчастливой
Я прежде в жизни не была.
Не захотела выделяться,
В душе не накопила зла.
И не по нраву подниматься
За счет нерадости других.
Другим печаль. А я – сыр в масле?
Нет, я болею болью их.
Зачатки лидерства погасли.
А конь на следующий день
Начальством убран был подальше.
Уж слишком волновал детей,
Мог вызвать и психозы даже...
|
