По чёрному небу, сверкая в огне,
Скакал светлый воин на белом коне;
Он стрелы метал, и дрожала земля,
Ведь имя его: Громовержец Илья.
Скрывался от гнева его мелкий бес,
В суму кукловода тайком он залез,
Когда этот странник однажды в грозу
От ливня укрылся под елью в лесу.
Шёл в город тогда старик-кукловод,
На улицах шумных он тешил народ.
Актёров своих из тряпок он сшил
И нити надёжно к ним прикрепил.
С тех пор эти куклы словно в плену
И в ловких руках послушны ему,
Для каждой придумана новая роль,
Известно ему кто шут – кто король.
Тот бес среди кукол провёл в темноте,
На ярмарке он воплотился в шуте,
И чтобы случайно никто не узнал,
Потешную роль удачно сыграл.
В одном балагане провёл он года
И думал, что это уже навсегда.
С тех пор, когда обернулся в шута,
Все мысли его захватила мечта:
Он тщетно пытается нити порвать,
Свободную жизнь поскорее познать,
И каждой он грезит ночною порой,
Что он – кукловод, а не сказки герой.
Однажды король, пребывая в тоске,
Увидел его в шутовском колпаке,
Над видом его посмеялся правитель
И вскоре у беса возник покровитель.
Паяц беззаботно живёт при дворе,
Приходит к властителю он на заре,
Усерден, смешон, угодливо льстит,
И гордостью сердце монарха горит.
Как будто стрелой полетели года
И, кажется, шут безупречен всегда,
Не знает никто, что правления роль
Всё чаще ему доверяет король.
Случилась беда с правителем вдруг:
Свалил его странный и тяжкий недуг,
Шуту безраздельно владеть на беду,
Своею страною велел он в бреду.
Паяц, поразмыслив, отправил гонцов,
Чтоб всех кукловодов с дальних концов
Страны необъятной доставить к нему,
А сам приготовил для всех их тюрьму.
Желает он тайну узнать поскорей:
Как можно владеть телами людей,
Когда, воплотившись в слугу или в знать,
Средь грешных людей существовать.
Чтоб смог он порвать проклятую нить,
Свободнее стать, чтобы зло сотворить,
Никто не узнает, как он их пытал -
Один кукловод всё ему рассказал.
Стремится народы сгубить он в войне,
Об этом и грезит всегда бес во сне,
Когда безраздельно придёт к нему власть,
То горем людским насладился бы всласть.
И вот королевство настигла беда,
От радости вдруг не осталось следа,
Налоги берутся исправно в казну,
За воздух и воду, за свет и луну.
Страдает народ, жизнь похожа на ад -
Во всём этом только король виноват.
Болтает народ, что король стал другим,
Казнит понапрасну, совсем нелюдим.
И чтобы с соседом войну развязать,
Все кузни горят, набирается рать.
Неведомо сколько погубит он душ,
Мечтая сорвать недюжинный куш.
Он всех кукловодов извел по стране,
Но вдруг старичка он увидел в окне,
Узнал он того кукловода и вмиг
Доставлен в палаты этот старик.
И молвил король кукловоду тому:
«Известно кто я, лишь тебе одному!
Скитался по свету со мной ты года,
Ведь я обернулся от страха в шута.
Ты мною смешил ненавистный народ,
Теперь голова с плеч твоих упадёт!
Меня ты, ничтожный старик, унижал,
Свободу отнял и на нитях держал.
Так ты возомнил, что месть не придёт?
Когда-то был ты, сейчас я – кукловод!»
Ответил старик: «Вспоминаю тебя!
Из глины я создал тебя и тряпья...
Я помню, как мы забавляли людей,
Как сказку играли по пьесе моей,
Как хлеба делили последний кусок,
Как нёс я тебя, когда ты изнемог,
Как я тебя смело от смерти спасал,
Когда ты зимой под телегу попал,
И, если ты смертью решил наградить,
Я очень доволен! - не стану шутить.
На радость тебе кое-что подарю:
Последнюю сказку сыграю свою!
Ты мне разреши достать кукол и нить.
Шута не хватает! Дозволь одолжить!»
Монарх не подумал и куклу отдал,
И нити старик к ней скорей привязал,
Он крикнул тирану: «По воле небес
Войди в эту куклу немедленно бес!»
Король пробудился от долгого сна,
И вновь возрождаться стала страна,
От золота, званий, дворцовых забот
Старик отказался, ведь он – кукловод.
По этому случаю праздник возник,
На ярмарке сжёг эту куклу старик.
Ликует толпа, а старик-кукловод,
Принёс свою новую сказку в народ.
По улицам бродит сейчас этот бес,
И, кажется, что ни в кого не залез,
А чтобы ничьей не владел он душой,
Совет кукловод даёт очень простой:
«Любые обиды умейте прощать,
Не дайте нечистым собой управлять,
Любите друг друга и только тогда
На этой земле не наступит беда!»
|
