Отключился свет на даче. Стулья, софы вместе сдвинув, кто-то сидя, кто-то лёжа, на ковре сметая пыль, зимним вечером морозным рядом с пламенем камина собрались послушать сказку, так похожую на быль.
Старый дедушка, рассказчик, был полярником когда-то, знал морзянку, есть готовил, под гитару песни пел, сочинял стихи с успехом, усмехался странновато, знаньем сказочных историй удивляет и теперь.
* «Скрип слежавшегося снега, сполох северных сияний, запах спелых апельсинов, хвои, снеди, тихий смех – новогодние приметы, даже если дом полярный под сугробом оказался, притягателен для всех.
Все зимовщики, отведав спирта чистого, уснули, я, укутавшийся в шкуры, вышел дымом подышать, хорошо, что шарф был связан рукодельницей бабулей – можно и лицо запрятать, и согреется душа.
На усах, бровях, ресницах (я тогда был безбородым) выпал иней от дыханья, склеив веки, ослепил, а пока я отогрел их, к чудесам привыкший вроде, оказался на «тарелке», неподвижный и без сил.
Те, кто рядом – телепаты, повели со мной беседу, в мозг мой как-то направляя необычный диалог, предложили прокатиться на Луну в «тарелке» этой, а потом назад вернуться. Отказаться я не смог.
Знайте, что Луна – планета, только маленькая очень, искорёжена снаружи, обитаема внутри, очень мощный ретранслятор наших мыслей, между прочим, только это не заметить, сколько в небо ни смотри.
Гости Солнечной системы и послы других Галактик, тоже, как и мы справляют, две недели Новый Год, песни, танцы обожают и кайфуют под салатик, тех, как мы, не уважают, кто не курит и не пьёт.
Там и люди есть земные, все учёные до жути, молодятся, но бездетна всё же каждая чета, не показывают виду, что страдают, каждый шутит… Сколько был там? Я не помню, а вернее – не считал.
Как вернулся? Очень плавно опустился на «тарелке». Я очнулся на кровати с люлькой, полной табака, бородатый, поседевший, трезв, как стёклышко, поверьте… Хоть с собой и звали черти, не хочу туда пока!..»
|