Сердюкиада
Вот как, оказывается-то... Анатолия Сердюкова ещё ко-о-огда предупреждали умные люди насчёт печальных последствий его деятельности. Да, верно сказал Костя Сапрыкин, сдавая Жеглову Фокса: «Вор довжен фидеть в тювьме!» Говорил: «Тебя посодют! Сам берёшь, давай другим». Главное, чтоб в каждом взводе, В каждой роте знали гимн!
«Я погон спущу на пузо, Пузикову всё отдам!» Ты грозился, а покуда, Ты завёл себе мадам.
Дело, скажем, рядовое, Но карьера – льстить да лезть. Ну блуднул…и хрен с тобою, Но ведь, Толя, есть и тесть!
И за эти «пируэты» Надо Женьке отвечать И сидит она с браслетом, На дверях висит печать...
Из тринадцати из комнат Ей оставили лишь три. Перспективы её тёмны, Что ты сделал, посмотри!
Но ничто не длится вечно, Ни приятственность, ни боль Нужен кой-кому советник, Так что приготовься, Толь...
И девчушке-поэтессе Все брильянты возвратят Только, Толь, не гневай тестя, Оне - добрые, простят!
Но вот оно и близко, возмездие за всё содеянное, возмездие жестокое, но справедливое
Вы всё хотите многого и сразу! Чуток уж потерпите как-нибудь. Вот испытает он пяток КАМАЗов За это орденок наткнёт на грудь…
…А уж потом его за толсту попку Ухватит эскаэровский спецназ, В СИЗО швырнёт, как деревяшку в топку, К великой радости всех добродушных нас.
Тогда почувствует своим он мягким местом, Что правосудие – не торт «Наполеон»! Ух, насидится парень под арестом… ….Домашним, не сбежит же в Штаты он.
Нам только бы закончить экспертизы Да распечатать, степлером сколоть, Да получить бы «Разрешаю» визу На робкое: «Ну можно, дядь Володь?»
Тогда держись, Толян – погон на пузе! Узнаешь, что почём ты, прохиндей, Уж належишься ты в своём джакузи В квартирке на Остоженке своей!
Народ, ведь он, собака, всё припомнит. Ох, лютость, как бульён, кипит в людях! И у кого в квартирке сколько комнат, И у кого брильянты на грудях.
Спроси-ка у Васильевой паскуды, С которой типа, как бы ты порвал, Как ей жилось, бедняжечке покуда Ты всё ховал, что с ней наворовал.
Она тебе расскажет про лишенья Про жизнь невыносимую свою, Вот помытаришься, Толян, тогда, как Женя! И поделом: не разрушай семью!
|