1.
Посетитель пустынного берега,
Наблюдая замедленный ритм
Волн, кативших варяга до грека
Меж тяжёлых суглинистых рифм,
Полагал то, что северным пальцам
Не дано ни лепить, ни ваять,
То что здешних лесов постояльцам
Эту глину вовек не размять.
Бог помог. Эфиопская птица,
Распевавшая песни любви,
Научила волну чаще биться
В равнодушной российской крови.
Из позора российской словесности,
Потеснив тьмы лесов, топи блат,
Поражая размером окрестности,
Поднимался торжественный град.
Бородатые, в глине, гиганты,
Отжигая в словесной печи,
Этот берег рванув на пуанты,
Подставляли томов кирпичи.
2.
И к новой линии прибоя,
Желаньем разрушенья полн,
Поток, не знающий покоя,
Шлёт череду коварных волн.
И то, что было храмом смысла,
Что возводилось как основа,
Волна упрямая прогрызла
До основанья земляного.
Из линии сопротивленья,
Имея высшие права
На смысловое разрушенье,
Разъединённые слова
Выносят медленные волны
И дальше катятся легко.
Слова бессмысленно покорны,
Пока гиганты далеко.
|
