«В тридцать пять пьянит от поцелуев!
Я уже об этом не мечтала.
Никогда свою судьбу, как злую,
даже в мыслях я не проклинала.
Девкою удачно замуж вышла,
после школы и за агронома.
Муж – мужик во всём прямой, как дышло,
и семейный, весь во всём для дома.
Трёх детишек с ним произвели мы.
Всё всегда без слов и поцелуя.
Было, раз лишь он на именинах
тихо произнёс: «Тебя люблю я».
А потом всё это позабылось.
Жизнь-то наша – омут: быт, хозяйство.
Иногда лишь в сердце шевелилось
о греховном бабье любознайство.
Да ещё бывало на экране
вдруг увидишь – сердце закипает,
хоть себя ты истолки ночами.
Но такое муж не понимает.
У него колхоз на первом месте.
Посевная, сенозаготовка.
И когда ему пришла путёвка
из профкома в нашем шефском тресте,
не поехал. Потому на море
я вот оказалась. И впервые
увидала на морском просторе
корабли и волны голубые.
Чаек я впервые увидала,
раньше видела их только на экране.
От всего, что здесь я как в тумане.
А тебя, как только услыхала,
пение твоё, как колдовское,
голос твой увлёк в греховный омут.
Никогда не знала я такое,
и не ведала, как просто бабы тонут.
Как я перед мужем оправдаюсь?
В грешницах ходить теперь мне светит.
Правда, перед ним я не покаюсь,
да и он измены не заметит.
И во мне она не будет камнем,
но и не исчезнет в гуще буден.
Радость потаённая не канет
никуда и тешить память будет.
Новь познав, за грех я не считаю,
что меж нами приключилось в страсти,
что снежинкой под тобою таю,
познавая телом бабье счастье».
- * -
Прикоснуться случается к душам
человеческим анонимно.
Вот и я монолог подслушал,
хоть подслушивать очень стыдно.
Но случилось, и я доволен,
что могу в стихотворных строчках
отразить чужих судеб доли
без патетики и не пороча,
и, конечно, не ради смеху,
без иронии и, не рассердясь,
ни себе, ни другим в утеху –
просто просится это из сердца.
60-е годы
|
