СЛУЧАЙ В ПЕТРОГРАДЕ

Заполонили Петроград чекисты,
Шли обыски, аресты и облавы.
Не допускали мысли особисты,
Что перед Богом их деяния неправы.
Повсюду революция кипела,
И кровью залит был российский трон.
Людей губили, слишком озверело,
Каратели Василий и Семён.
“Врагов народа” группами возили
За Петроград, к оврагу – на расстрел…
Когда однажды смертников грузили,
К ним подойти священник вдруг посмел.
“Мы, поп, тебя с собой возьмем до кучи, –
Расхохотались изверги вдвоём, –
Читай молитвы перед смертью лучше,
А порцию свинца и для тебя найдём!”.
И вот священник в кузове машины.
Не протестует. Только и сказал:
“Пути вам не проехать половины”.
И смертников благословлять спокойно стал.
…Стелилась очень ровная дорога,
Но вдруг остановился грузовик.
Семён вскричал: “Знать, вымолил у Бога
Мучений нам тот набожный старик!
Отпали у машины все колёса!
Такого не бывает и во сне…”.
На смертников Василий смотрит косо.
Стал угрожать: “Мой револьвер при мне.
Я вас и тут сейчас перестреляю!
Из кузова все вылезайте вон!”.
“А я вас, люди, с миром отпускаю”, –
Вдруг вымолвил не в тон ему Семён.
Священник же, который сам явился,
Карателей рукой перекрестил:
“Благословляю, чтобы век ваш длился.
А ты, Василий, зря нам тут грозил.
У Господа проси теперь прощенья.
Бог не простит – останешься немой.
Молитесь, братья, за своё спасенье,
И с Богом отправляйтесь все домой…”.
Василий рот открыл, чтобы ответить,
Но лишь мычит… И вправду онемел!
Священник же исчез. Никто не мог заметить –
Куда и как… Семён оцепенел.
“Иоанн Кронштадский ехал с нами вместе!”, –
Один из смертников догадкой осенён.
“Так он же умер. Как же ходит, крестит?”, –
Не понял ошарашенный Семён.
“Так он – святой! Вот в этом-то всё дело!”
Все расходиться стали, кто куда…
Глядел немой Василий обалдело,
Но никому не причинил вреда.
…Немало дней в молчанье жил Василий –
Душа его в смятении была.
И вот в тот храм, где в детстве окрестили,
Его судьба случайно привела.
С мощами рака в храме находилась.
Он к ней припал и громко зарыдал.
Священник старенький, увидев, сделал милость
И добрым, кротким голосом сказал:
“Облегчи душу исповедью, чадо!
И сам увидишь – полегчает вмиг…”.
Василий – в стон: “Я сделал бы, как надо,
Но непослушен мне теперь язык!”.
Внезапно высказав всё это, изумился
И, плача, стал грехи перечислять…
Душой и телом сразу исцелился,
А в сердце Господа сподобился принять.
В монастыре с Семёном поселились,
Где приняли монашеский обет.
Иоанну больше всё Кронштадтскому молились,
За то, что в душах их зажёг он Божий Свет…