Кому это надо, ваш долбанный секс,
Когда все пружины скрипят и стенают!
Ей-Богу, такой идиотский процесс,
Всю ночь упражняются, только и знают!
А мне уже вовсе ни год и ни два,
Мне пятый десяток, ни больше, ни меньше!
Вы не представляете, сколько диван
Узнал всеразличных и всяческих женщин!
Ну, ладно, пусть я приукрасил слегка,
Но были они, а чего ещё надо?
Ведь в доме у старого холостяка
Я центр и мира, и рая, и ада.
Тверда ещё рама, хотя и скрипит,
Обшивка крепка, пара дырок - и только!
Опять вон какая-то дамочка спит.
А сколько их было? Без разницы, сколько!
Я помню его, как он лихо взрослел,
Как вместо уроков, с Серёгой на пару
Фальшиво, но страстно Высоцкого пел,
На мой подлокотник поставив гитару.
И как от волнения мелко дрожал,
Когда в полумраке с соседкою Светой
В отсутствии предков, обнявшись, лежал
И дырку в обшивке прожёг сигаретой.
Когда же поймал на диване другом
Ту самую Свету с тем самым Серёгой,
Он в эту обшивку уткнулся лицом
И, кажется, даже поплакал немного.
Но горе не вечно. Татьяна пришла,
Постарше его, при душе и при теле.
Его успокоив, у нас пожила,
Да только слиняла на третью неделю.
И так повелось! Часто были в гостях
Татьяны и Светы, Анюты и Насти.
Вино, шоколад, "ох" и, кажется, "ах" -
И все исчезали в погоне за счастьем!
А он всё свободой своей дорожил,
Лишь только его ставил быт перед фактом,
В глаза им не глядя, он всем говорил:
"Ты уж извини, не готов ещё как-то..."
Так годы прошли. Ни десяток, ни два,
Сквозь нашу квартиру они пролетели.
Почти облысела его голова,
И силы изрядно убавилось в теле.
А воз там и ныне, как классик сказал -
Пришла и уехала очередная.
Как в песне попсовой - транзитный вокзал,
Да только вот ветка почти запасная!
Всё реже я слышу людей голоса,
А охи и вздохи - ещё на порядок!
Всё чаще сидит он полночи в трусах,
В гранёный стакан выпадая в осадок.
Я тихо вздыхаю, когда второпях
Летит под меня сто десятая пробка.
Я чресла всех женщин, что были в гостях
Махнул бы не глядя на детскую попку,
Чтоб ёрзала, словно в ней шило торчит
И чтобы спокойно совсем не сидела!
Но нет - перезрелая дамочка спит,
Недетским филеем промяв моё тело.
Хозяин всю ночь ко всему был готов -
"Виагра" сильна - и пришлось пошататься!
А мне бы от детских безумных прыжков
В последний разок заскрипеть - и сломаться!
Видать, не судьба! И приходится мне
Безрадостно ждать, на себя принимая
Тоску утопившего горе в вине
И женщин тела, чьих имён я не знаю.
Вприпрыжку года также мимо бегут,
Как старый козёл, подгоняемый палкой.
И будем мы вместе, когда увезут
Его в крематорий, меня же - на свалку...
|
