На дымящихся белых руинах
В серой мгле не рожденного дня
Догорали обрывки старинных,
Славных песен во чреве огня.
Враг прошел сквозь врата барбакана,
Сея смерть, боль и страх на пути,
Но у стен цитадели арканом
Песнь сердца им стянула, смутив.
На стене крепостной цитадели,
Нежно лютню держа у груди,
Встал один, звался он Менестрелем,
Против тысяч клинков на пути.
Лязг железа и плач арбалета
Умирали в кровавой пыли -
Песня жизни певцом не допета,
Песнь, рожденная раньше молитв.
Его голос звенел тетивою,
Пробивая словами сердца -
Не боясь быть убитым стрелою,
Он от смерти не прятал лица.
Он все пел - грудь под лютней краснела,
Расцветая кровавым цветком,
И она вместе с ним звонко пела,
Грудь пронзая все глубже клинком.
Он все пел, поминая погибших,
И ему подпевали враги -
Голос слаб, становился все тише -
Чей-то плач, смерти скорой шаги...
Онемевшие пальцы устало,
Бросив струны, хватают эфир...
Гулкий звон - лютня первой упала.
Легкий вздох: ''Он ушел в лучший мир...''
На кургане у Города Мира,
Там, где люди уснули в веках,
Кто-то гордый стоит на вершине,
Лютню крепко сжимая в руках...
|
