(фрагмент исторического романа в стихах «Смута»)
1609 – 1610 годы, Россия, Москва
…В то время жуткое напастям
В России не было конца,
И люд не верил уже власти
В стенах Кремлёвского дворца.
Ни в ком не видела опоры
Больная русская страна,
И всю накрыла её скоро
Измен смердящая волна.
Упала нравственность донельзя
И разобщённость возросла,
Захватчики к Москве полезли
И «ворам» не было числа…
И вдруг был вестью благодатной
Народ российский возбуждён:
«Явился полководец знатный,
Спасителем нам будет он!»
Ему лишь удалось в то время
Слова все нужные найти,
Сплотить родное своё племя
И с ним на недругов пойти,
А далее уже делами,
Победой каждой над врагом
Всё боле овладевать умами,
И верою людских кругов.
И вот молва о нём повсюду,
По всей стране уже пошла,
Бальзамом стала она люду
И огнь надежды разожгла!
И пусть о шведах умолчала,
Что были с князем в этот год,
Коль сил своих не доставало,
В ней главное, что он идёт!
Хотя и медленно, но верно,
Князь приближается к Москве,
И напрочь поражает скверну,
И Вор давно уже в тоске.
Забыли все уже в столице,
И про смоленский даже бой,
Идёт что зиму на границе,
Ведь Скопин уже под Москвой!
12 марта 1610 г., Москва
Освободителя встречала
Москва с великим торжеством,
Столица праздником звучала,
Вошёл он в каждый её дом.
Ещё при въезде у заставы
Народ любимца ожидал
И воскричал: «Михайле слава!»,
Едва лишь князя увидал.
И падал ниц, и со слезами
В восторге бил ему челом:
«Он нам ниспослан небесами!» -
Мессию люд увидел в нём.
Вблизи увидев, ещё больше
Народ любовью воспылал,
Красою мужеской и мощью
Коль богатырскою пленял
Михайла Скопин, возвышаясь
Над свитой княжеской своей,
И здравицы не прекращались,
А становились всё сильней.
«Глядите – шведское с ним войско
И генералы все под ним!»
Казалося, весь люд московский
Был в день этот великий с ним…
Он был действительно Всевышним
Необычайно одарён,
А потому и был услышан
Призыв его со всех сторон,
И были зрелыми сужденья
Его отнюдь не по годам, (ему было тогда 24 г.)
И ловким был он в обхождении,
Что удивительно и нам.
А в ратном деле он стратегом
Себя великим показал,
Когда от «новых печенегов» («воровских» шаек)
Отечество своё спасал.
И люд ему уже пророчит
Успех и в нынешней войне! (войне с поляками)
Не новый ли герой покончит
Со Смутой долгою в стране?
В дворце Кремлёвском Делагарди(шведский генерал)
В покои царские он ввёл,
И сразу Шуйский в благодарной
Улыбке приторной расцвёл.
Но знал и шведский полководец
О тайной к Скопину вражде,
В глуби кремлёвских она горниц
Была зачата по нужде
Тщеславного царёва братца, (Д. Шуйского)
Кому соперником он стал.
Отныне запросто подняться
Мог князь на царский пъедестал,
Освободителем в столицу
Коль и героем он вступил,
Но Дмитрий вряд ли покорится -
Он ближе всех к престолу был!
И в день племянника великий,
Когда встречал его народ,
Не удержался и воскликнул:
«Соперник главный мой идёт!»
А царь и вовсе был в смятенье,
Хотя и Скопин его спас,
Он знал общественное мненье –
Кем стал племянничек для масс!
И об интриге Ляпунова
Донос получен им давно,
А ныне забродило снова
У заговорщиков вино!
Но кто же армию возглавит
На Сигизмунда чтоб идти?
Он если вновь себя прославит,
То всех сумеет обойти!
«…И удержаться на престоле
Тогда не в силах буду я…»
Принять решенье непростое
Должна монаршая семья…
…Москва боярская надолго
Погрязла в праздничных пирах,
Былая Скопина тревога
В хмельных рассеялась парах.
Приём поистине был царский
Оказан Скопину в Москве,
Он так был обществом обласкан,
Что царь был в злобе и тоске,
Уже не силах подозренья
Свои все чёрные пресечь,
И вскоре с ним в уединенье
Повёл об этом злую речь:
«…Ты почему же не поведал
Мне обо всём начистоту,
Что Ляпунов монарха предал
И перейти готов черту,
Тебя в интригу вовлекая,
Чтоб государя низложить?!
Неужто, власти ты алкая,
Готов традиции крушить?»
«Я о стране родной пекуся,
А не о власти, государь!
И в опасении за Русь я,
Хочу, иной чтоб правил царь.
А должен тот быть на престоле,
Кому бы верил наш народ,
Быть разобщёнными – доколе?
Собор монарха изберёт!»
А коли так, он этим вынес
Себе смертельный приговор,
Военачальника решимость
Повергла в ужас царский двор…
9 апреля 1610 г., Москва
…Весной в апреле после пира,
Уже постылого ему, (в доме князя Воротынского)
Хвороба странная кумира
Свалила в собственном дому.
Кровотечением из носа,
Как и Борис он занемог, (Борис Годунов)
Ведь отравления угрозой
Он в час застолья пренебрёг!
А ныне, бледный, на перине,
Кровь проливая, вспоминал,
Как он из рук Екатерины (жена Д. Шуйского)
Хмельное зелье принимал.
И дяди Дмитрия зловещий
Он взор из мрака ощутил,
Брала хвороба его в клещи
И яд сознание мутил…
Немедля слух распространился
О его хвори по Москве,
О том, что Скопин отравился,
А яд был в катькиной руке!
И вскорь был гневною толпою
Домина Шуйских окружён,
Люд не владел уже собою
И лезть готов был на рожон.
И только воинством царёвым
Толпу рассеять удалось,
Столица замутилась снова
И к Шуйским выказала злость.
В мученьях страшных две недели
Михайла Скопин умирал,
А люди верить не хотели,
Что Бог любимца забирал.
Навеки след оставив яркий,
Герой наш умер на заре, (23 апреля 1610 г.)
И русский так же о нём плакал,
Как и о Фёдоре – царе… (Фёдоре Иоанновиче)
|
