Залив приземлившегося дракона.

Kim Barsserg

Залив приземлившегося дракона

War and sex.

Содержание:

1. Вьетнам……………………………………………………..

2. Командировка в Китай…………………………………..


3. Нелегал в России……………………………………………

4. Венгерская рапсодия………………………………………


5. Возвращение домой…………………………………………

(Рисунки автора)
"Залив приземлившегося дракона".
Часть 1. Вьетнам.
Генеральный пехотинец.

Тет — это семейный праздник. Перед тем, как наступит Тет, необходимо сделать генеральную уборку, чтобы избавить дом от скверны прошлогодних неудач, а также очиститься духовно — простить обидчиков и покаяться самому. Также 23-й день последнего месяца уходящего года в семье Нгуен отмечали скромным жертвоприношением, посвященным Мастеру - Ремесленнику, Духу Земли и Кухонному Богу - Богу семейного очага — ведь именно тогда они улетают на небо, к Нефритовому Императору, с годовым отчетом о поведении семьи. Доставляет Кухонного Бога на небеса волшебный Карп. Поэтому на Тет , Нгуен Тхи Тра Ми всегда выпускала в реку живых карпов.
В доме семьи, Нгуен, под Новый год всегда устанавливала цветущую ветку персика и украшала мандариновыми деревцами, увешанными оранжевыми плодами, символизирующими процветание. В саду распустились персиковые и абрикосовые деревья, мандарины и миндаль. Молодыми цветущими ветвями и просто букетами цветов украсили двор.
На Тет, Тра Ми украсила свой дом цветущей веткой абрикоса, причем, цветы абрикоса имели пять лепестков. На циновке стояли арбузы, красная сладкая мякоть которых символизировала удачу в наступающем году.
Нгуен Тхи Тра Ми перед Новым годом закупила продукты, фрукты, цветы, сладости чтобы приготовить жертвоприношение на алтарь предков и угощать родных и гостей в течение трех праздничных дней.
А вечером, в канун Нового года, намечались массовые танцы дракона. Самое пышное шествие и яркое мероприятие должно было пройти ночью. В это время с наступлением сумерек семья Нгуен готовилась развести свой костёр в саду, где должны были собраться несколько семей.

«…Во Вьетнаме дракон Лак Лонг Куан, по преданиям, является прародителем вьетов. С него начинается история Вьетнама.
Дракон Лак Лонг Куан однажды встретил в горах фею-птицу Ау Ко. Они полюбили друг друга с первого взгляда, поженились и вскоре Ау Ко снесла 100 яиц, из которых вылупились 100 детей. Отец дракон был властелином моря и проводил в нем много времени. Как-то Ау Ко стала упрекать в этом мужа. Тогда Лак Лонг сказал: "Я из рода драконов, а ты из рода птиц. Хотя мы поженились и любим, друг друга, но из-за несходства пород нам не суждено, видимо, жить вместе. Поэтому давай, разделим детей поровну: я с 50-ю детьми уйду в море, а ты с 50-ю детьми поднимешься в горы. Будем помогать друг другу и управлять нашими королевствами". Так они и сделали: со своими детьми расселились в море, на горах и равнинах.


В древности столица Вьетнама, Ханой, назывался Тханг Лонгом — "Городом взлетающего дракона", а расположенный к востоку от него залив Ха Лонг переводился как "Залив приземлившегося дракона" — линия горизонта его многочисленных живописных островов напоминает хребет этого мифического существа…



…Из чрева транспортного самолета с опознавательными знаками ВВС США на борту выгрузился на вьетнамскую землю. вместе с новобранцами, майор Крис Стоун.
Пыль, жара, ослепительный солнечный свет, нестерпимый после полумрака в салоне воздушного корабля. И первое, что видит он, и новобранцы, еще не нюхавшие пороху,— черные мешки-саваны из плотного пластика, которые деловито загружают в тот же трюм, откуда только что появились «салаги» .
В голове Криса обозначились строчки:
- Весь путь ты прошёл, и замкнулся твой круг.
- Ну здравствуй Крис Стоун – мой друг.
- Я к могиле твоей, сам дорогу найду.
- Ты и здесь как всегда – на виду.

Вот так, конец и начало сведены в одну точку, замкнулся круг судьбы. Многих судеб...

А в это время американские боевые войска всё прибывали и прибывали, превосходя численностью врага 3 к 1 и обладая самым современным вооружением; работа кажется им легкой. Боевой дух высок среди бойцов-новобранцев, опьянённых зрелищем собственной силы, так и холодным пивом, поставляемым ежедневно.
Впрочем, Крис, вряд ли успел проникнуться значительностью момента. Как и его товарищи по подразделению, он лишь настороженно косился в сторону этого буднично действующего терминала конвейера смерти и торопливо зашагал мимо, навстречу собственной своей судьбе, которой он сам задал крутой вираж, покинув Штаты и прибывший служить во Вьетнам.
Первые команды из состава 1st SFGA прибыли во Вьетнам в конце 1957 года. Американские военные присутствовали во Вьетнаме с конца 1950 года, действуя в составе Американской Группы военных советников "Индокитай" (US Military Assistance Advisory Group Indochina).
Вьетнам в тот период был разделен на две части. После поражения французской армии коммунистическими войсками Вьетмина, Французский Индокитай получил независимость и согласно положениям Женевской конференции 1954 года разделился на три государства: Вьетнам, Лаос и Камбоджу. В свою очередь Вьетнам оказался разделен на коммунистический Северный Вьетнам и проамериканский Южный Вьетнам. Сразу после обретения независимости последовал короткий период мира. Но очень быстро на юге начал действовать коммунистический Фронт Национального Освобождения, располагавший военизированными формированиями - вьетконгом. Вьетконг получал помощь с севера в виде поставок оружия, продовольствия и засылки военных советников.

…Я уже трое суток лежал в нашем военном госпитале во Вьетнаме в Хуэ, с двухсторонним воспалением лёгких. Врачи удивлялись, где в этом климате можно подхватить пневмонию, и как? По военной специальности я. как бы, минёр – подрывник, в тыл к вьетконговцам не хожу, на сырой земле не ночую, откуда эта болячка у господина майора Криса Стоуна?
Начальник 7 отделения госпиталя, тоже майор, с кем мы вечерами потягивали иногда коньячный медицинский спирт, именно коньячный, неизвестно каким образом попавший в этот забытый богом госпиталь, забытой богом страны, сказал мне:
- Ты, Крис, совершенно не тот, кого из себя стараешься представить, я это тонко чувствую. Слишком интеллигентные у тебя замашки, для простого подрывника, герр майор.
Откуда он это мог чувствовать?
- А ещё, Крис. У меня лежит пациент с посттравматическим стрессом, который рассказывал, что в нашем госпитале Хуэ, когда в него ворвались вьетконговцы, всем раненым и больным, на ком были обнаружены американские бинты, вырывали ребра. Хотя я, утверждаю, что ни слышал ни о чем и близко похожем.
-Знаешь, Крис, я как-то пил виски с содовой с нашим комбригом. Долго и мило болтали. Смысл всего нашего разговора можно свести к одной фразе: "Да мы бы им жопу надрали, если бы не гребенные коммуняки - русские и китайцы!", потом снова пили и в глубокой задумчивости комбриг сделал вывод - "Ну и политиканы у нас тоже еще те суки..."

Я лежал под вьетнамским или китайским одеялом из натуральной верблюжьей шерсти и размышлял, где во Вьетнаме или в Китае выращивают верблюдов? Не разу не видел. Но одеяло тепло держало при открытом настежь окне с накомарником из искусственной мелкоячеистой сетки защитного цвета. Я лежал в изоляторе, с подозрением ещё на кучу различных заболеваний, от гепатита до нефрита – нефрита. В отделении было три комнаты изолятора. Моя комната находилась как раз посередине, и я мог слышать всё, что творилось за тонкими бамбуковыми перегородками в изоляторах слева и справа.
Экзотики этой страны я абсолютно не чувствовал. Отец мне как-то рассказывал, что он жил с родителями и учился в России на Дальнем Востоке, до переезда в Бостон, и акклиматизация для меня было генетически обыденным делом. И ещё, я довольно неплохо говорил по-русски, сказывалось отцовское воспитание. Единственный мой акцент, который выдавал меня, я не как не мог выговаривать букву «Ы», и у меня получалось что-то среднее между «Ы» и «И». И слово «мыло» я произносил как слово «мило», чем выдавал свой не славянский акцент. Но понимать, что говорят на этом варварском языке, я мог, хотя он мне не надобен был, так как вся Европа говорила на немецком, а страны Тихоокеанского бассейна говорили на моём родном языке, с невообразимо сложнейшим диалектом. И только Вьетнам, как бывшая колония Франции, всё ещё коверкала французский язык.
Я вспоминаю почему-то эту давно забытую историю моей жизни, хотя мне пришлось в своё время возвращаться домой через Китай, далее через Россию и легализоваться только в Венгрии, благо она уже становилась капиталистической страной.
И вот как-то вечером, я отдыхал на своей коечке, в России это называют «шконка», и предавался различным умо-заключительным вещам, как, например, я построю свой дом, распланирую помещения. Кухня, зал с холлом и лестницей на второй этаж, маленькой финской сауной, про которую мне постоянно напоминал отец, будучи рождённым в стране Суоми, и великолепной спальной на втором этаже с выходом на балкон.
И вдруг, слева в изоляторе, я услышал женский и мужской голоса. Медицинская сестра проводила очередной обход с уколами и таблетками. Но что-то из разговора мне показалось интересным. На незнакомом мне языке, развивались какие-то страсти. Затем громкое дыхание, после физической нагрузки, и, тишина. Я очень был заинтересован происходящим. И хотел подсмотреть, какая из медсестёр будет выходить из изолятора под номером №3. Мне это удалось. Выходила смазливая, черноволосая, черноглазая девушка, очень стройная, даже слегка худая, как пишут у нас во всех газетах типа »Тин эджер папир». Я её узнал, звали её Тра Ми, что означало с вьетнамского красивое собственное имя – Камелия, основная форма обращения у вьетнамцев. Это имя ей выбрали родители, которое имело буквальный смысл на вьетнамском языке. Для женщин имена нередко олицетворяют красоту, как названия птиц или цветов. Такие у них имена.
Все лежащие в госпитале, предавались эротическим фантазиям и многие косили взгляд на симпатичных девушек, но я был шокирован, как эта девушка могла так откровенно заниматься любовью с американским солдатом, при наличии её статуса вьетнам – гёрл. Хотя, если присмотреться более внимательно, её раскосые глаза и вьетконговская шляпка очень сочетались с её европеоидным лицом. Нос у неё был абсолютно прямой, и армейских шуток с БСЛ-110 (большая сапёрная лопата 110мм) не подвергался.
Наутро, сержант с третьего изолятора умер от сердечной недостаточности. Опрос ничего не дал. О моих умозаключениях, я промолчал, хотя меня до сих пор терзают сомнения.
-Да, пиво здесь так не пьют. Я знал как пьют пиво во всех странах мира, я даже знал как его не пьют во всех других странах мира, но здесь его так не пьют, потому-что здесь оно стоит не менее одного доллара США, а это очень дорого для простого солдата, здесь просто пьют различный бамбуковый или тростниковый суррогат. И даже простая водка, без добавления сахара, лимона и других щелочно-кислотных компонентов, стоила не менее трёх долларов за бутылку. А мне нравились только натуральные компоненты. Как, впрочем, и натуральные неукрашенные шатенки. И ещё хотел я рассказать про свой нож «АК. KULLA», изготовленный во Флориде, под №FLA 331431532565887, с тремя перетекающими плоскостями, и особо устроенным кровотоком. При котором кровь резко скидывалась за рукоятку лезвия по, слегка углублённому каналу. Но самое главное, что мне нравилось – здесь я осознал, безпонтовый, отвязанный тарч, что значит "классные ништяки" и полный беспредел – вышел в поле, пострелял, хоть в каждую звезду, а их миллиарды.
А ещё, я обладал даром - быть невидимым. Проведя три месяца в плену, после битвы в долине Йа-Дранг, я научился у вьетнамцев быть невидимым для другого человека, стоящего напротив меня. А именно, если поле зрения человека совпадает с моим полем зрения, ну, или просто мы смотрим друг на друга, то я как - бы посылаю импульс "меня нет"----тем самым заставляю поверить в свою невидимость. Но стоит мне прервать зрительный контакт, отвернуться, как цепь разрывается и я становился видим снова.
Я испытал на своей шкуре, что условия содержания американских военнопленных отличались крайней суровостью, но пыток не применяли, за исключением отдельных случаев. Оперативная информация от пленных вьеткоговцам была не нужна - они и так получали ее в достатке - от местного населения. Суровость содержания пленных заключалась в жестких дисциплинарных правилах и крайне скудном рационе. Но рацион бойцов Вьет-Конга был не намного лучше.

Я посмотрел майору в глаза, наши взгляды встретились, и он мгновенно забыл о моём присутствии. Незаметно выскользнув из ординаторской, я направился к своей палате.

Как мы встретились с Ми? Очень просто. Нгуен Тхи Тра Ми всегда нам ставила уколы по предписанию лечащего врача, и всегда завязывались задушевные разговоры:
- Хай Тра Ми, как дела? Ты сегодня необыкновенно красивая. Я хочу сходить в самоволку – побродить по городу, поможешь мне с цивильной одеждой, чтоб патруль не забрал.
- Хорошо Крис. Заодно проводишь меня до дому, а то американские Джи-Ай слишком любознательные к нашему женскому телу. Им почему-то кажется, что у нас всё устроено несколько иначе, чем у ваших девушек.
-А разве не так? Спросил я.
-Вот и вы туда же.
-Ладно Ми, не переживай, я пошутил. Я не имею никакого желания изучать Вашу анатомию. Хотя!?
-Что значит ваше хотя?
-А значит это, что если очень маленькая, красивая собачка не захочет, то большой грозный собак на неё не запрыгнет. Знаешь, трудно перевести поговорку на английский без потери основного смысла.
- А чья это поговорка?
_ Так говорят русские.
- Вы знаете русский?
- Мой отец жил в России. Сначала в Казахстане, затем он с матерью переехали на Дальний Восток в город Уссурийск, китайцы его считают своим городом и называют Санчангоу.
-Но вы же не похожи на американца. Вы больше похожи на вьетнамца.
- Да, мой отец был кореец, по фамилии Ким. Что значит золотой.
- Золотой, я знаю. У нас тоже есть такие фамилии.
- Ну, так, Ми, когда выходим?.
- Готовьтесь, где-то через час. Я принесу одежду.

Я знал, что венерические заболевания были очень распространены во Вьетнаме, примерно так же была распространена и легенда о "Черном Сифилисе", который не поддавался медикаментам, и мог быть подхвачен от вьетнамских проституток. Военные медики заразившихся не лечили - их тайно переправляли в колонию (остров, плавучий госпиталь), где больные просто умирали. Семьи больных получали уведомления "Пропал без вести во время боевых действий". Иногда остров-колония располагался возле Окинавы, иногда - на Филлипинах, чаще всего - на острове Кон-Сон, недалеко от побережья Вьетнама, там же, где и печально знаменитая тюрьма Южного Вьетнама "Тигриные клетки".
Но я не думал, что Тра Ми такая, хотя подозрения о её легком характере и поведении закрадывались в мою душу. Ведь явно слышал я развития страстей в изоляторе госпиталя с её участием.

Встретились мы вечером после работы. Я медленно шёл по улице вдоль госпиталя, когда она нагнала меня и взяла под руку. Во мне сразу появилась какая-то гордость. Я иду под руку с красивой, стройной девушкой, которая мне нравилась всё больше и больше.
Мы прошлись через весь город и дошли до её дома, рядом с рисовым опытным полем. Она поблагодарила меня и сказала, что рада знакомству с таким мужчиной, который вёл себя чинно и благородно.
Я мог завоёвывать женские сердца. И это почувствовал сейчас. Ми была мне не безразлична.
Намечался Birthday моего друга, лейтенанта Оливера Шина, и, мы решили его отметить как следует, с приглашением особ женского пола.
Я уже выписался из госпиталя и приступил к своим обязанностям в роте. Как-то вечером, подъехав на служебной машине к госпиталю, я увидел Ми, спешившую на дежурство.
- Хай Ми!
Поприветствовал я её. Я был в форме морского пехотинца, которая могла свести с ума любую девушку на любом континенте.
- Ты сегодня дежуришь? Может поговорим.
_ Хай Крис! Подожди, я приму дежурство и выйду к тебе. О, кей?
- О, кей – сказал я и приготовился ждать.
- Вот это гёрл! -Процедил мой водитель.
- Вы герр майор супер ловелас!
- Не супер, а сапёр,- пошутил я.
- И получается - сапёр ловит Вас, вот так my dear driver.
- Давай подождём полчаса.
Буквально скоро она вышла в белом медицинском халате и взобралась к нам в джип. Я достал бутылку сухого вина и произнёс тост за самых красивых девушек Вьетнама. Выпив из армейского складного стакана по кругу, Ми сказала:
- А знаешь, про нас с тобой в госпитале ходят слухи, что мы любовники. Нас видели, как мы с тобой прогуливались под ручку по улицам Хуэ.
- Ну и что тебя беспокоит? – сказал я.
- Я не хочу развеять этот слух. Мне даже доставляет удовольствие, что у меня в любовницах такая красивая девушка, как ты. Да и это оградит тебя от домогательств со стороны нашего брата.
Ми ничего не ответила, только как-то загадочно улыбнулась.

- Ну, чем я обязана такому рандеву? – спросила Ми.
- Ми. послушай. Тут у нас, ну, в смысле, у моего друга день рождение намечается. Может, отпразднуем. Если ты не против и у тебя есть симпатичная подружка, то организацию праздника я беру на себя.
- Я не против. – ответила Ми.
- А с подружкой, ну этот вопрос мы решим. Заедешь за нами.
- Да, necessarily, certainly! Конечно! – ответил я.
Ми выскочила из джипа и горной ланью скрылась в дверном проёме госпиталя.

А в моём не поэтическом мозгу, соединившись ямб с хореем, рождались строчки моей новой сексуально-поэтической фантазии:

(Я, слегка устав, но героически, с пафосом):
- На пьяных дорогах Вьетнама,
- Я встретил тебя и погиб.
- И звёзды на плечи давили,
- Стоптались вдрызг сапоги.

( Опять Я, но уже нежно и проникновенно):
- Какая жалость, что в жизни твоей,
- Уже не первая весна на дворе,
- Уже не первые весенние лужи,
- Уже не первый, кто тебе нужен.

( Она, после долгой паузы, нервно куря сигарету и критически рассматривая меня снизу вверх):
- Прекратите лукавить, прошу Вас,
- Мы сегодня с друг другом на Ты?
- Я единственный Вальс… - подарю Вам!
- Этот медленный танец Весны!

- Вас звали Ми, мы любим Ми, и эти звуки - до, ре, ми…нечто иное, как хиты, где есть звук Ми и там, где Ты, родятся новые хиты. Ты знаешь, Ми.
Развернувшись, мы уехали со двора госпиталя, помахав на прощанье рукой.
Военные будни чередовались день за днём. Операция по уничтожению партизанского оружия была назначена на понедельник, 8 июня .
8 июня 1972 года у деревни Чанг-Банг к северо-западу от Сайгона шел бой между отрядами армии Северного Вьетнама и южновьетнамцами. Несколько мирных жителей, спасаясь от северовьетнамцев, покинула деревню и направлялась к позициям правительственных войск. Пилот вьетнамского самолета по ошибке принял жителей деревни за солдат противника и сбросил на них несколько бомб с напалмом. Многие жители этой деревни, а особенно дети, получили ожоги от напалма. Съемочная группа сайгонского ТВ и американские солдаты, попытались помочь детям деревни и доставили их в американский военный госпиталь. Советская официальная версия гласила, что дети деревни Чанг-Банг бегут от американцев, устроивших бойню в деревне. На самом же деле все обстояло несколько иначе. Впрочем, как всегда и было в ТАСС. Даром что организация служила официальной крышей советским чекистам за рубежом.
Сдав дежурство, я оседлал военный джип и подъехал к дому Нгуен Тхи Тра Ми. Ждал минут 20, прежде чем Ми вышла из дома с подругой.
- Ну, что, день рождение не отменяется?, - спросила она.
- Ни в коем случае. Всё готово.
-Именинник ждёт. – отпарировал я и взревев мотором ринулся к расположению бригады.
- Знакомьтесь, тоже Нгуен, жена брата, только её собственное имя Минх, что по вашему означает Свет.
- Фу, что это у Вас в корзинах? – поинтересовался я.
- Мы взяли немного нашей национальной еды. – ответила Ми.
-Минх готовила, очень вкусно должно быть.
- Это блюдо из крысы. Во Вьетнаме крыса считается деликатесом — очень нежное мясо. В основном, едят полевых крыс, которые питаются зерновыми и улитками. Попробуйте, это вкусно.
Я с отвращением ухмыльнулся. Моё представление о крысах, ассоциировалось с двухэтажными домами в нашей малоэтажной Америке, как мы их называли в детстве, деревянными полами в дырках, съеденными крысами, крысиным помётом на столе в виде чёрных шариков, вызывавших только отвращение и гадливость.
Мы подъехали к отряду. Казарма находилась на территории в глубине отряда, возле столовой. Она делилась на две части – слева располагались новобранцы, справа Шоун и я, мы занимали другую половину казармы.
Оформление комнаты не было гнетущим. Тихо напевал Элвис Пресли. На столе стояла приготовленная закуска, виски, пиво.
-Ми. Минх. Прошу Вас к столу.
- Минх с Оливером, я с Ми. Без вопросов.
Когда мы расселись, я произнёс тост:
- Прошу наполнить и поднять бокалы.- сказал я. И произнёс:
- Когда молодая девушка переходит ручей, то все любуются её стройными коленями, когда молодая девушка переходит реку, то все любуются её стройными бёдрами. Ну, в смысле, водолазы.
-Так выпьем за девушек, которые бороздят океаны! И ещё за день рождения нашего уважаемого морского пехотинца Оливера.
Пьянка началась. Мы пили вискарь, танцевали, обнимались, шутили под твист и рок-энд-ролл, и я в какой-то момент почувствовал непреодолимую страсть, которая свела судорогой мои колени – страсть к моей милой Ми.
Я незаметно зашёл в другую комнату и занёс матрас. Затем незаметно вышел.
Мы с Ми танцуя, неотвратимо приближались ко второй комнате, где у меня было всё приготовлено…
…Она села в кресло и вытянула ноги.
-Как я устала танцевать.
Я долго ухаживал за Ми, но близостью наши отношения нас не баловали. Я расположился у её ног и с нежностью прильнул к ним.
- Крис ты вообще не знаешь, как обращаться с женщинами?
- Крис, поцелуй меня в грудь.
Я вобрал губами её сосок, и чуть надкусив, взял его взасос.
- Крис, ты разве не знаешь, где у женщины эрогенные зоны?
- У тебя, что никогда не было женщины?
_ Крис, ну, ещё немного ниже. Ну, Крис, Ну ещё, ещё, молодец!
Когда я поцеловал её маленькие груди, у меня не было огромного желания обладать ей. Чисто спортивный интерес. Она замужняя женщина. А тут… я через неё познакомлюсь с её мужем, надеюсь примечательным человеком, раз она его выбрала. А место знакомства будет в очень узком, замкнутом кругу, так сказать - вагинальное знакомство.
Я думал, что наши ласки будут бесконечно долгими. Но я ошибся. Ми довольно резко села на меня сверху, и подчинив все свои эмоции своему, заведомо ей известному богу женских сердец, кончила, прямо сверху на мне.
Я ощутил новое, неизведанное чувство – женщина амазонка покоряет мужчин, а далее – полное подчинение - или смерть.
Она сидела сверху, наверное, минуту или больше. Глаза её были закрыты, и мысли были очень далеко. В этот момент меня охватило нежное, домашнее чувство устроенности, быта и большой любви. Я перевернул её под себя и ласково и нежно закончил наше семейное дело. По её глазам я видел, что она была очень мне благодарна.
Потом мы долго лежали и разговаривали буквально не о чём. Затем спохватились. Где наши соседи? Но соседи уже пробивались к нам на встречу. По виду Оливера я не мог понять, на пользу ли ему его новая встреча? Человек без прошлого, настоящего и эмоций. Но я надеялся, что будущее у него будет, глядя в широко раскрытые глаза Минх. Она смотрела на него, как на своего вьетнамского бога.
-Привет ребята, Хай май литл бэби!
- Вас кто-то обидел? Этот урод Шон?
- Да я ему сейчас голову снесу!.

-Кис ту ми Крис, ответила мне Минх. Давайте лучше устроимся на этом огромном диване, и помечтаем.
-Давай- те – ответил я.
Мне Минх тоже нравилась. Но с Ми я уже мог кончать по первому требованию, а для Минх я ещё был неизведанной птицей.
Уставшие после десяти минутного рандеву, мы с Оливером, Минх и Ми, ну и я конечно, лежали на огромном диване не местного производства, когда Ми попросила меня сыграть на гитаре. Гитара конечно была мастерская с особым звучанием. Без винта подстройки. То есть, если бы мастер сказал :
-Так должно быть всегда , значит так должно быть всегда.
Спасибо мастеру!
Я взял аккорд! И прокомментировал:
-Ну какой аккорд берёт деревенский гитарист? Ну конечно же – Ми, Ми минор или ля мажор, или септ, ну или доминант септ аккорд.
-Крис! Сыграй плиз.
- Девчонки. Я у нас в университете выступал в самодеятельности за факультет и у нас была сплочённая группа, где мы пели песни не хуже Майкла Джагера.
- Ну так в чём проблемка? Ответили они.
- Я играл в До мажор на открытых струнах. Играл долго…
Мы лежали на огромном диване, и я научил всех своей песне:
- Гиф ю ми окей гиф ю ми оф киндом. Гиф ю ми окей вот ю вонт ю факинг грейт.
Ми громко смеялась моему диалекту, ну и вообще было весело. Я буквально забыл про то, зачем я здесь и почему.
Лёжа на диване мы шутили, были абсолютно счастливы и ласкали друг друга рукой. Как вдруг я почувствовал, что рука Шона уже крепко ласкала ноги моей подруги Ми. Я не предав значения, переместил свою руку на бёдра Минх. Я буквально забыл про Ми. Ми, девочка моя, как ты мне нравишься. Я очень хочу тебя. Может я космополит, но страсть к девчонкам у меня в крови.
Ми попросила меня принести ей коктейль. Я ушёл его готовить. Я знал, как готовят коктейли. Я взял бокал, налил туда водки, ликёра, коньяка, лимонного сока и подал бокал с трубочкой и сахаром на срезе бокала.
Это был кайф. Сказав что-то, Ми, вместе с Оливером ушла в другую комнату казармы.
Минх говорила, что очень любит меня. Она шептала, что Ми тебя не любит. Что Ми готова ради денег предать Ваши отношения, любовь, дружбу, в конце концов.
-Может я скажу в конце Вашей речи мадам:
-Я её люблю. Я люблю Ми.
-Но тут такой случай, переспать с двумя девчонками, кто это упустит? Или Вы мадам против?
-Нет, я только за!
Я овладел Минх. Я имел её как хотел: по горизонтали, вертикали и просто так. Отчаянья в любви не было предела, до тех пор, пока не пришла Ми и не увидела нашу картину, достойную кисти великого Боттичелли.
Она сказала:
- Минх. Дуй от сюда. Крис мой парень.
Обняв Ми, я спросил?
-Ну что, Оливер тебя не удовлетворил?
На что она отчветила:
-Крис. Ты гад. Ты абсолютно не дорожишь тем, что ощущаю я.
Ты думаешь. Что Оливер твой красавчик супер герой. Нет. Супер герой это ты и когда ты кончил в меня я поклялась, что рожу тебе достойную смену.
-- Такого оборота я не мог допустить.

Мы с Ми встречались всё чаще и чаще.

По роду моих занятий я воспитан так, что мог забыть обо всех и обо всём, но нравоучения забыть я не мог никак.

Я отлежался в госпитале, долго болел, восстанавливал правое легкое, ну чтоб не знали мои. и вскоре ко мне пришёл гонец батальона:
-Хай, Крис. Твоя с ума сошла.
-Ложится под каждого Джи-Ай, Крис, мы тебя любим и уважаем, но тема Вашей с ней любви для джи-ай не подвластна.
-Стоп пацаны, вы что, рамсы попутали. Кондоны казарменные, суки шепутливые, на трассу, вперёд.
Я всё это сказал по-русски с татарскими матами, чтобы никто ничего не понял. Это очень бодрит…
Я валял дурака…

+++
О дё Крис. О дё Крис. О дё Крис.
Повторял я как безумец, лежа на полу, на грубой циновке. Никогда не знавший китайский язык, я отчетливо понимал о чем речь и Цунго означает Китай, а не как мы привыкли – Чина. Китайцы не знают слова Чина, они знают слово Цунго. Цунго най жен или ниа жен, что означает китайский мужчина или соответственно женщина, а может даже и «и че дэ хао» – очень хорошенькая женщина.

Ну, вот, наконец – то, я в Китае!

(Продолжение следует. Командировка в Китай.)