Памяти моей тринадцатилетней крестницы и ее отчима, нелепо и страшно погибших 19 февраля.
Сороковины. День рубежный. Душа прощается с Землёй, Со всеми, кто любил безбрежно: С родными. Близкими. Со мной.
Утихла скорбь, но горькой грусти Из сердца быстро не изгнать - Без них в душе и в доме пусто, Я буду помнить. И страдать...
Я буду помнить... Ждать. Молиться, Чтоб в свете дня или во сне Пришли утешить и проститься Мои любимые ко мне.
Пусть жизнь проходит в ожиданье, Возможно, в этом смысл её. Наградой в неземном сиянье В моё сознанье дочь войдёт.
Войдёт. Лучисто улыбнётся И скажет: "Здравствуй, мама! Я В чудесном месте, что зовётся Небесным раем. И земля
Оттуда кажется игрушкой, Народ снуёт, как мураши, Там не бывает грустно, скучно И нет соблазнов для души...
Как больно, если ты рыдаешь! - Тускнеет ясный, чистый свет, Но скорбь немного отпускаешь - И мне преград для счастья нет!..
Я здесь, чтоб ты жила в покое И не терзалась обо мне. Прости меня... Прощай без стонов, А я ещё вернусь!.. Во сне..."
Сороковины. День прощанья. Нет, мне погибших не забыть. Я буду помнить их с печалью, Но, чтобы помнить, надо ЖИТЬ.
|