Мокрой буквой круги разбредаются по луже –
Это сентябрь начинает писать слово «Осень».
Настоящее прячется бой-френдом от мужа
В сумму ассоциаций, которых не жаль бросить.
Подробности валяются как конструктор в детской –
Шурупы, надежды, пластмассовые зап.части ,
Падежи, фотографии из жизни советской,
Что переполнены солнцем, а кажется - счастьем.
Память – есть среднее между мечтой и арендой
Былого, оттого то в конце всегда: «Ах, если…»,
И сравнения с крутящейся вспять кинолентой
С каждой осенью становятся всё неуместней.
Вынимая день из мягких силков ностальгии
Ты поймёшь, что «Будет» ни чем не лучше чем «Было».
Даже если смиренно вымоешь сапоги им,
Ни что не изменится!.. По стакану на рыло
Приняв, зришь, как ветер мнёт туман старой газетой,
Спеша туда, куда пешком спешат и министры,
Мимо клумб, лежащих тарелками винегрета,
В даль, на задворки линяющей листьями Истры.
Кольцевая площади суетливо стремится
Ухватить себя за угарный хвост дурной псиной.
Над сквером, над рёвом пилы беснуются птицы,
Наблюдая, как древо станет в миг древесиной.
После обрезки ветвей вьётся столб из опилок,
Словно ветер собрался возродить эти клёны,
И ты, взирая вперёд, видишь только затылок
Будущего, как опоздавший – торец вагона.
Светя фонарь разглядывает свои колени
В заплатах объявлений на прохладе бетона –
«Сдаётся осень сорок третьего поколенья.
Дёшево.», и бахромой номера телефона…
Это время деревьев обучающих вальсу
Листья, что покинули навсегда свою крону,
Время бесконечных попыток, мелких нюансов,
Которым не терпится, словно в стволе патрону,
Время подсчёта цыплят и призыва пернатых
В стаи, полки, по эскадрильям и эскадронам.
Боже! как грустно кричат журавли: «Аты-баты…»,
Оставляя всё нажитое местным воронам.
|
