ГЛАВА 5 1 На третий день ( Обычай, всё же! ) вершился похоронный сход, а на столе, в свечах, как в ложе, лежало тело... и народ заполнил дом, где все спешились, и к выносу, как торопились, но сам, Владимир, меж трёх слуг, гроб подняли, в цветах, но мук... и за священником, вставая, да за дьячком, псалмы кто пел, процессия, со знанием дел, из дома двинулась, святая, хозяин где, прошёл порог, в последний раз...- и то, как мог! 2 Пошли же рощей, церкви мимо, что на излучине дорог, а день был ясным, обозримо, где листопад вершил свой срок..., и выходя из рощи, скорбно, узрели церковь, что, не вздорно, на кладбища смотрела путь, вселял что, в души, страх да жуть, но тело матери, там, было, о кой Владимир вспоминал, к семьи печали, что не знал, но жизнь, призвав, свой мрак вручила... А близ могилы, где она, зияла ямы глубина... 3 Заполнили всю церковь, Миром, последний чтоб поклон отдать, ну, а Владимир, встав за клиром, являл лишь траура печать..., молиться..., плакать...- не желая, хотя, увы, душа родная, с ним расставалась, навсегда, но он молчал..., как никогда... А тут, и крышкой, гроб забили, и бабы хором взвыли, враз, а мужики, с печалью глаз, в слезах, несдержанно, застыли..., ведь барин умер, ныне, их, и пусто место, для святых... 4 Владимир, да и те же слуги, на кладбище уж, гроб снесли, где вся деревня, чрез заслуги, почтила память ( Все пришли! ), и гроб в могилу опустили..., где бабы, вновь, заголосили, и каждый бросил горсть песка ( когда, в движении, жжёт тоска ) и..., помолчав, зарыли яму, а поклонившись, разошлись, ну, а от горя ( плачь ли..., злись... ), но, вновь, вернулись к жизни гаму, а вот Дубровский, молодой, во роще скрылся, столь густой... 5 Егоровна же пригласила, попово племя, на обед, и эта партия «грустила», в халяве «истых столь бесед», а няня, аж слезу пустила, и им сказав, что в боге сила, просила правильно понять, ведь нет, Владимира, опять..., а люди пусть, не обессудят..., но, здесь, отец Антон восстал, кто всё морали, всем, читал, мол, «коль не веришь, так засудят»...», а попадья и, с ней, дьячок, поддакнули...- «на вечный срок!» 6 И о деньгах, вмиг, речь заходит: «А, всё ж, наследник, не без них...», и Троекуров, с целью, бродит, чрез интерес свой, что столь лих...» И поделом, ведь околодок бурлит, как в ожидании сводок, где ноет боле, попадья: «Что с нами будет?.. Я-то, я?.. А встретив, знамо, не приветил, но то, уже неверный знак, и барином не быть, за так, да и к тому же, зло ответил!» Но тут, Егоровна, в ответ: «Во младости, вся сила лет! 7 И здесь, Кирила, зря так злится, ведь сын - в отца, не робок, знать, а если что и приключится, то защитит себя, опять... А спесь Кирилы, до припадка, всё ж, не мешало б, для порядка, на место ставить, поделом, чтоб сомневалась властность, в нём... И он струхнул, как Гришка крикнул: «Пошёл, отсюда, старый пёс!», что хвост поджал тот!» - «Вот вопрос!» - дьячок тут влез ( по факту: пикнул... ), ведь не привык он возражать, стараясь мнения, все, скрывать... 8 И снова, оный: «Мне, не ясно, Егоровна, но как он смог, идею выразить, столь гласно, не опасаясь всех тревог? Ведь я, скорей, согласен лаять, да на владыку ( Чтоб охаять! ), хоть и всесилен будет он, но на Петровича фасон, взглянуть чтоб косо, не посмею, ведь страх и трепет гонят в тик, едва его увидишь лик, и краплет пот аж, что немею..., да и спина, как колесом..., а сам скулишь, по факту, псом!» 9 Тут, поп изрёк: «Всё, суетою..., где мы, чрез память, все равны... Иль Троекуров, кто, судьбою..., или Дубровский, без вины... А нам же, участью единой, во бремени терпеть, причиной, что свыше, мерою, дана, коль жизнь вершит она, одна... И погребения счёт различен, но бог призвал нас, веру чтить, и естества итог ценить, чрез мудрость духа, кой безличен... А православным, ежеси, чтоб дольше жить, на небеси...» 10 «Ах, батька! Мы бы всех хотели ( То, глас Егоровны звучал ) зазвать, но дюже не посмели, да вот Владимир отказал..., чтоб угостить весь околодок, да при таком обилии водок, небось хватило б...- он же, всех, оставил не у дел...- вот грех... Но нет людей коль, вас, святые, употчую... из божьих благ, и уж пожалуйте, во знак, как гости наши дорогие...», всё призывая их за стол, и низко кланяясь, в подол... 11 И сей посыл услышав, в благость ( вкусить чтоб лакомый пирог, найдя его, совсем не в тягость, да торопясь, со всех уж ног ), попов расшевелило, племя, и, вмиг, шагать им - уж не бремя, как прежде было, по судьбе, когда ходьба, да не к гульбе... И на поминки поспешили, благополучно, в барский дом, где стол накрытый ждал Содом ( Посланцев Веры ж пригласили! ), кому, Гоморрой, всяк процесс, когда к застолью интерес... 12 А мы же, к главному герою, вернёмся ( сей сюжет верша ), вкусившим жизнь, судьбиной злою, кто брёл по роще, не спеша, и боль души унять желая, всё двигался, не уставая, во чащу углубляясь лишь, что обдавала, через тишь, и поглощала все тревоги, где мрачности деревьев цвет, как будто бы давал ответ, на доли, бренные итоги, а он свидетелем стал, их, ведь боле нет, отца, в живых... 13 Дороги уж не разбирая, цеплялся он за ветку, вновь, лишь сучьев остроту встречая, царапали что руки, в кровь, и наступил ногой в болото, едва ль заметив голь осота..., придя, нежданно, чрез недуг, к лощине маленькой что, вдруг, средь леса, яркой оказалась, ручей струился где, с горы, как извиваясь от игры, в лучах, коль солнцу мгла сдавалась, и полуобнажённый лес пред ним предстал, вне всех чудес... 14 Владимир сел на дёрн холодный, всё ж задыхаясь, от ходьбы, а мыслей ход, столь сумасбродный, теснился в суете судьбы..., где одиночество восстало, чрез жизнь, что, вмиг, никчёмной стала, а будущего, злобный знак, вгонял, как тучей тёмной, в мрак, где выступал сам Троекуров, кто лишь несчастья предвещал, ведь Суд, ему, в том, подыграл ( К поползновениям самодуров!), имение чтобы отобрать и, в нищету, тебя вогнать! 15 Сидел он долго, размышляя, взирая на ручей лихой, что листья блёклые, играя, в журчании, уносил с собой, и жизнь, в подобии представала, в кой, ветхость, в бренность утекала, и в сей обыденности, к ней, судьба вставала, в скорби дней... Но он, от дум очнувшись, всё же, заметил сумрак, лишь едва, что к доле, мрачности слова, добавил...- пусть, сумнясь ничтоже..., и к дому стал искать пути, чтоб засветло, к нему, прийти... 16 Но он, опять, блуждал по лесу, пока тропинку не нашёл, и та, вскрывая как завесу, густых деревьев частокол, всё ж, привела к воротам дома, кой оторвал от дум, как кома..., но тут, вдруг, поп возник, с толпой, кто шли навстречу, аж с гульбой, уже набравшись от «веселья»... И здесь, Владимир, смерив пыл, враз, шайку эту пропустил ( что наслаждалась от безделья ), за древом скрывшись, как в тиши, но суть их слыша...- зов души! 17 Ну, а они, чтя откровенность, где был сплочённости момент, вели беседу, чрез надменность, всё о деньгах, что дал клиент, а также, о судьбине горькой ( тут, о попах, в их доле стойкой ), где, с жаром, главный, в раж вершил: «От зла уйди, коль бог решил...- и попадье, сей смысл, внушая...- Ведь то, ужель твоя беда? А им, вся жизнь, белиберда..., где нам, обязанность святая... И уж, иначе, не случись, коль мы с расчётом родились...» 18 Здесь, попадья сказала что-то..., но трудно было различить, да и Владимира забота, их речь старалась, враз, забыть... И он на двор пришёл, имения, где, громом, аж гудели мнения, толпы, столь издававшей шум, и ведь не скажешь, наобум..., поскольку тройки две стояли, и видно было чужаков, а на крыльце же, фон врагов, кто, всуе, в сюртуках сновали, мундиров выдавая суть, и раскрывая, власти, жуть! 19 «Что это значит? - он, Антона, едва увидев, вмиг, спросил, людей узрев, как Власть Закона, вершащим в оправдание сил... А уж Антон, кто запыхался, бежав навстречу ( Не боялся! ), хотя, старик, как ни крути, ответил: «Барин, нет пути! Ведь то - судебные, с решением, приехали до наших душ, чтоб их, Кириле, выдать, в куш, да со своим постановлением, согласно правовых начал...», и он, помедлив, замолчал... 20 И здесь, Владимир, на мгновение, задумался, среди людей, его кто взяли, в оцепление, столь ожидая новостей... А он молчал, их созерцая, что делать, будто бы не зная, потупив голову, слегка, ведь жизнь, по рангу, на века... А уж они: «Отец! - кричали...- Спаси же нас, коль ты, один, достойный, долей, господин! - и руки даже целовали..., всё причитая...- Все умрём! А прикажи, так Суд убьём!» 21 На них смотрел, Владимир, долго, столь уважая люда глас, ведь и волнения, с чувством долга, имели место, в оный час... И посему, сказал им: «Смирно! А я же пообщаюсь, мирно, со сворой этой, приказных...», и, вновь, народ: «Где совесть их?»... Но здесь, Владимир, уж к чинушам направился, под свой резон, а среди оных ( Был фасон! ), вновь, личности, по скорбным душам, стояли, ощущая власть, что прихлебалам, явно, в масть! 22 Ведь то - Шабашкин, кто с картузом, по форме - гребне, кумачом, а с ним, исправник, с толстым пузом, да с рожей красной, усачом..., кто лишь Дубровского увидел, в момент охрип ( Всё ж, не предвидел! ), но крякнув, хрипло произнёс: «Иль вам не ясен сей вопрос? Ведь Троекурова, вы, ныне, а власть вершит, здесь, лишь один, кто вам, Шабашкин, господин, чтоб уважать его, коль в чине... А бабам чтить, чрез мой наказ, ведь он охочий столь, до вас! 23 И, здесь, захохотал исправник, довольный столь, от шутки сей, а с ним, Шабашкин, как забавник, и члены прочие, властей... И наплевать, что при народе ( Ведь норма то, Руси, не вроде... ), но тут, Владимир, закипел ( К тому же, став, как не у дел! ), посыл избрав негодования: «Узнать позвольте весь расклад? - познав притворства взгляда хлад...- И смысл каков сего собрания? А также кто вы, в сфере тем, да и откуда..., ну, и с чем?» 24 «А то и значит, что иные...- ему исправник отвечал...- должны забыть все земли сии, на основании начал... и убираться поскорее, покуда не внушат, яснее, Суда, им, Право ( Здесь: Закон! ), ведь Троекурова, здесь, он, а что не ясно, неким, к слову, то будет разговор другой..., вот и валите все, судьбой, иль по добру, иль по здорову... А мы же, здесь, чтоб Власть вершить, и во владение, сим, вводить...» 25 «Но прежде, вы должны, по норме...- Владимир возражал, чрез сан...- меня оповестить, по форме, а уж потом, моих крестьян..., и через данное решение, признать, от власти отрешение, помещика... и объявить, что он, вне права, здесь чтоб жить...» - Но встрял Шабашкин, тут, нахально, аж кинув дюже дерзкий взор: «А кто такой ты? Сеешь вздор... Ведь сын Дубровский, тривиально, Андрей Гаврилов, бог - судья, усоп..., а вам, здесь, нет житья! 26 А оттого, мы вас не знаем, и знать, совсем уж, не хотим», но глас толпы: «Мы принимаем и барина младого чтим, кто есть Владимир, сын Андрея...» - изрёк..., тем, Власти уж не грея, что проявили, вмиг, свой гнев ( когда звучит иной напев... ) и уж: «Кто рот там смел разинуть? - исправник, грозно, враз, сказал.- А сей Владимир, вне начал, отец его, коль смог так сгинуть, а ваш же барин, вне причин, лишь Троекуров, господин! 27 А коли неким непонятно, то олухи, видать, они...», но голос, вновь, изрёк: «Занятно..., да как не так! - Вы, сами, пни!» - И тут, исправник, аж взбесился ( знать, гонор власти проявился ), и гаркнул: «Да ведь это бунт! А нам, тут, не хватало хунт, чтоб из чертей, на лад российский! И старосту, скорей, сюда, уж коль крестьяне-господа, Закон коробят Византийский!» И только старосту позвал, как тот, уже, пред ним, стоял... 28 Исправник, вмиг: «Найди, немедля, того, кто смел так говорить! А я, его!»... и тот, не медля, метнулся, средь толпы, кружить..., всё вопрошая..., кто, мол, спорил..., но все молчали; гул лишь вторил, в рядах последних, в ропот впав, да с усилением ( Без забав! ), аж превращаясь в вопли жути, где проявлялся сам Народ, коль он, в обилии невзгод, забит и обречён, по сути... А Власть, всегда, бдит сей момент, когда всесилен прецедент! 29 И, враз, исправник речь подправил, пытаясь их уговорить..., но Бунт Руси - игра без правил, Права чтоб, равноправно, чтить! Ну, а Народ восстал, бесспорно, в своих понятиях, столь топорно, когда беда, на всех, одна, а Власть, конкретная, видна... Но если к теме, то: «Свободу! Да что на этого смотреть!», и вот, уже, дворовых плеть ( чрез смысл прямой, себе ж в угоду... ) свистит над властью, как судьбой, под крики: «Бей их! Смерть! Долой!» 30 И двинулась толпа, в порыве, столь однозначность проявив, когда стремления всех, в мотиве, объединяют коллектив... А властные, спастись желая ( где был Шабашкин, вошь святая ), бежали в сени, без потерь, и заперли, мгновенно, дверь... Но штурм толпы ( где голос прежний ) вопил: «Вязать их! Дверь ломай!», однако, здесь, как невзначай, возник Дубровский, неизбежный, кто крикнул: «Стойте! Дураки!», остановив их кулаки... 31 И продолжал: «Уж то, не дело! Коль губите себя..., меня... А оным надо мстить, умело, чтоб власти рушилась броня! И по дворам своим ступайте, да от конфликта отдыхайте..., мне предоставив, тем, покой, чтоб я обдумал жизни строй... А посему: не бойтесь, боле, ведь милостив наш государь, к кому пойду я, словно встарь, просить о нашей общей доле... А он уж, не обидит нас, в расчёт беря сей скорбный глас... 32 И поделом: его ж мы, дети, кого он должен защищать, а если вы попали в сети, разбойничать да бунтовать, то он не станет заступаться, чтоб с басурманами якшаться! А коли нет...- забыв, уж нас, откажется...- и в тот же час!» И речь, Дубровского младого, произвела большой фурор, народ утих, коль..., с тем, и двор покинули..., чтя за родного... Лишь члены мучились, в сенях, зубами ощущая страх! 33 Но, наконец, зашевелившись, а то - Шабашкин, первым был, кто двери отпер, появившись, всё, от души, благодарил..., да унижаясь, стлав поклоны, аж издавая, тихо, стоны..., чтоб, мол, Дубровский, их простил, и заступился, в меру сил... Но слушая его, с презрением, Владимир уж не отвечал..., а заседатель продолжал, соотнося судьбу с мгновением... и, словно, подготовил речь, своё спасение, чтоб сберечь... 34 И он же: «Мы, вот тут, решили, да к Вашему правлению, в честь, под дозволение, к оной были, и чтоб нас не сразила месть, заночевать, у вас, остаться; а то темно уж, возвращаться, ведь мужики, на власть напасть, да на дороге могут, всласть! А Вы уж милость окажите, чтоб нам в гостиной пребывать, и хоть бы сена, здесь, постлать, и людям вашим прикажите... А мы отправимся, чуть свет, как восвояси..., без сует...» 35 «Да делайте вы, что хотите...- Дубровский сухо отвечал...- Ведь не хозяин, здесь, я...- зрите!» - И, враз, замолк, покинув зал... А с этим словом удалившись, он, в комнате отца, закрывшись, задумался..., на битый час, о роке, кой, вне всех прикрас, спустился, всуе, горькой долей, её пытая..., явью мстя, где Честь, как глупое дитя, в амбициях резвится, волей... И он, один оставшись, вмиг, тоску свою, душой, постиг...
|