Вид из окна с уторкА, пока не слыхать матерка
Рассвет золотил задремавшую реку, Деревьев макушки и лодок причал. Ещё нам по радио гимн «Ку-ка-ре-ку» Животворящее не прокричал.
Но ранние птахи свирельками пели, И клёкот вороний был нежен и мил, И спал ещё город в пуховой постели, Над речкой туман сизой дымкою плыл.
И солнце с ленцой над рекой поднималось, И мрак, и прохладу рассвета гоня. Над тихой рекою заря занималась Июньского нового светлого дня.
К скамейке подъехала серая «Хонда». Из дверцы открывшейся вылез пижон, И зазвучало бравУрное «рондо»… Пижон, как и я, был рассветом сражён.
Он вынул из куртки игрушку – мобильник, И стал примеряться к пейзажу с рекой. В машине пел песню приёмник-будильник, А малый с мобильником двигал рукой,
Её направляя на утра красоты, На вид слева, справа и сизый туман, Прихлёбывал также из банки он что-то, Курил и снимал утра млечный обман.
Так мне из окна моего показалось Сквозь тюль, и решётку, и липу в окне, Но что им на самом там деле снималось, То было, конечно, неведомо мне.
Но как-то на сердце моём потеплело. Подумалось мне: «Нет, ещё молодёжь Не всё пропила, прокурила, пропела, Коль ты, Красота, в её душах живёшь».
И так стало мне и легко, и отрадно, И к парню хотелось тому подойти, И незнакомства разрушить преграду, И тёплое слово для парня найти.
Но, выпив из банки последнее пиво, А, может, коктейль, но, скорее, не сок, Он «щёлкнул» себя и закинул в крапиву Бочонок пустой, а окурок – в песок.
Забрался в нутро «навороченной» «Хонды», Снял тормоз с лошажьих «японовских» сил, Сплевал на дорогу и, слушая «рондо», На нас наплевав, с ветерком укатил.
10 июня 2007 г.
|